Спасибо, поэт, за лекцию —

      поделюсь на досуге с друзьями.

      Ты снова туда – в Венецию,

      и снова – за облаками,

      но лучше Венеции Ницца,

      в ней нет ни единого минуса,

      но и там

      невозможно скрыться

      от Хроноса и от вируса.

      И Ленинград – не столица,

      но есть небывалый музей,

      в нём книг шелестят страницы,

      твоих поклонников лица —

      друзья твоих добрых друзей

      твоими стихами бравируют.

      Да будут книги в веках!

      Попробую раствориться

      в твоих стихах,

      безудержно фантазируя,

      в капризных черновиках.

      Время

      забавной параболой

      в пространстве

      незримо начертано,

      бесплотные добрые ангелы

      сопровождают смертного.

      И время сливается в улицу,

      фонари

      пунктируют прошлое,

      а вечер облаком хмурится,

      и только

      кусочек крошечный

      дарует фрагмент надежды —

      чудесной весной,

      как и прежде,

      берёзка тряхнёт серёжкою.

      Не страшен

      «Пейзаж с наводнением» —

      мои сапоги с калошами

      надёжны, и нет сомнения.

      Сегодня

      общалась с гением.

      В Литве тебя любят

      и помнят,

      к меню приписана фраза[1],

      красива и по-литовски

      в «Неринге» всем знакома,

      приятно это чертовски.

      Тогда с известной оказией

      в гостях побывал ты, как дома,

      а после

      здесь не был ни разу.

      Помнишь, чудесное лето,

      и вы отдыхали угарно,

      как любят гулять поэты.

      Сейчас —

      зима календарная,

      начало нового года.

      И мы в этом местном кафе.

      Здесь нынче другая погода

      и блюда в меню не те,

      не тот коленкор на тахте,

      советских времён телефон,

      что помнит пальцев касанье,

      не тот телефона звон

      на этажерке у двери —

      но в прошлое

      хочется верить.

      Скажу в своё оправдание,

      поэмы мотив другой

      воздух горчит тоской,

      с тобою другие свидания,

      а в «Неринге» те же двери.

      Иосиф, я знаю, помнишь,

      как водку здесь пил

      с друзьями,

      вздыхали женщины томно,

      курили

      и пили с вами;

      легко ты сорил каламбурами,

      и голову

      напрочь