Красавец Огюст,

      на стол уронив табакерку,

      задев этажерку,

      обнявши подругу за талью, склонился

      на бюст.

      «Вы – радости, кои

      Фортуна несла – далеки!..»

      На клумбах левкои.

      Над ними кружат мотыльки.

      «Прости, мое щастье:

      уйдет твой Огюст…»

      Взирает на них без участья

      холодный и мраморный бюст.

      На бюсте сем глянец…

      «Ах, щастье верну!..

      Коль будет противник, его, как гишпанец,

      с отвагою, шпагой проткну…

      Ответишь в день оный,

      коль, сердце, забудешь меня».

      Сверкают попоны

      лихого коня.

      Вот свистнул по воздуху хлыстик.

      Помчался

      и вдаль улетел.

      И к листику листик

      прижался:

      то хладный зефир прошумел.

      «Ах, где ты, гишпанец мой храбрый?

      Ах, где ты, Огюст?»

      Забыта лежит табакерка…

      Приходят зажечь канделябры…

      В огнях этажерка

      и мраморный бюст.

      На столике зеркало, пудра, флаконы,

      что держат в руках купидоны,

      белила,

      румяна…

      Затянута туго корсетом,

      в кисейном девица в ладоши забила,

      вертясь пред своим туалетом:

      «Ушла… И так рано!..

      Заснет и уж нас не разгонит…

      Ах, котик!..»

      И к котику клонит

      свой носик и ротик…

      Щебечет другая

      нежнее картинки:

      «Ma chere, дорогая —

      сережки, корсажи, ботинки!..

      Уедем в Париж мы…

      Там спросим о ценах…»

      Блистают

      им свечи.

      Мелькают

      на стенах

      их фижмы

      и букли, и плечи…

      «Мы молоды были…

      Мы тоже мечтали,

      но кости заныли,

      прощайте!..» —

      старушка графиня сказала им басом…

      И все восклицали:

      «Нет, вы погадайте…»

      И все приседали,

      шуршали атласом…

      «Ведь вас обучал Калиостро…»

      – «Ну, карты давайте…»

      Графиня гадает, и голос звучит ее трубный,

      очами сверкает так остро:

      «Вот трефы, вот бубны…»

      На стенах портреты…

      Столпились девицы с ужимками кошки.

      Звенят их браслеты,

      горят их сережки…

      Трясется чепец, и колышатся лопасти кофты.

      И голос звучит ее трубный:

      «Беги женихов ты…

      Любовь тебя свяжет и сетью опутает вервий.

      Гаси сантимента сердечного жар ты…

      Опять те же карты:

      Вот бубны,

      вот черви…»

      Вопросы…