Какая жизнь мне без тебя мила?

      Спроси Креонта: он тебе опора.

      ⁵⁵⁰ К чему насмешки! Легче ли от них?

      Верь, горше слез нас мучит смех такой.

      Чем же утешу я тебя хоть ныне?

      Себя спаси; тебе я жить велю.

      О горе, горе! Жить с тобой в разлуке?

      Ты жизни путь избрала, смерти – я.

      Но я тебя отговорить пыталась.

      Кто прав из нас, пускай рассудят люди.

      Но в этом деле обе мы виновны.

      Нет. Ты жива, моя ж душа давно

      ⁵⁶⁰ Мертва; умерших чтит моя забота.

      Ума решились эти девы, вижу:

      Одна – теперь, другая – с малых лет.

      Да, государь, ты прав; врожденный разум

      Со счастьем вместе покидает нас.

      Впрямь, коли ты со злой влечешься к злу!

      Мне жизнь не в жизнь с ней розно, государь.

      Не говори ты «с ней»! Ее уж нет.

      И ты казнить решил невесту сына?

      Есть для посева и другие нивы!

      ⁵⁷⁰ Нет, коли все давно сговорено!

      Дурной жены я сыну не желаю.

      О Гемон, как не дорог ты отцу!

      Его женитьба – не твоя забота.

      И сына ты лишишь такой невесты?

      Лишу не я: разлучница здесь смерть!

      Как видно, казни ей не избежать.

      Ты понял верно. Но довольно. Стража!

      Домой их уведите… Да, еще:

      Двух женщин этих под охраной верной

      Держать, свободы не давать отнюдь:

      ⁵⁸⁰ И смельчаки не презирают бегства,

      Коль сознают, что смерть недалека.

      Блаженны вы, люди, чей век бедой не тронут!

      Если ж дом твой дрогнул от божьего гнева,

      Смена жизней лишь приумножит наследье кары.

      Мятежится за валом вал,

      Точно лютых вьюг разгул

      Подводный ад на гладь лазурных волн извлек.

      ⁵⁹⁰ На свет ил дна всплывает черный,

      Страждет скал прибрежных кряж,

      Протяжным стоном вою бури вторя.

      Я вижу растущую в роде Лабдакидов,

      За бедой беду в череде поколений;

      Не искупит жертва сыновняя отчих бедствий, —

      Сам бог в погибель дом ведет.

      Рос последний в нем цветок,

      ⁶⁰⁰ Последний свет он лил на весь Эдипа дом.

      Увы! Серп бога тьмы подземной

        Срезать и его готов:

      Безумье речи, – разума затменье.

        Твою,