– Кто их ведёт?

      Бог отвечает: – Аз.

      – Тяжел ли груз?

      Бог молвит: – Непомерен.

      Их помыслы не все поймут из вас

      Лишь потому, что путь их преждевремен.

      Не каждому пройти его дано,

      Не всякий жизнь готов поставить на́ кон…

      Но, Боже мой, как было бы темно

      Без одержимых, мыслящих инако.

      В зловещей, сумрачной отваге,

      Слепя безжалостно глаза,

      Не уронив ни капли влаги,

      Сухая двигалась гроза.

      И ветер рвал и резал кроны,

      И стёкла сыпались, визжа.

      Я каждого раската грома

      Ждала, сжимаясь и дрожа.

      И знала: близок миг бессилья,

      Когда, набушевавшись всласть,

      Безвольные уронит крылья

      Пролившаяся ливнем страсть.

      И ночь затихнет облегчённо,

      Ступая по следам грозы.

      И утром на листке точёном

      Качнётся капелька росы.

      …И поймана строчка, и остановилось мгновенье,

      Вот-вот и задышит готовое стихотворенье.

      Но странная рифма вопьётся в строку, как зубило,

      И перевернёт всё, что прежде задумано было.

      За нею рванутся по-новому мысли и строки.

      Бог знает, откуда и кем нам даются уроки.

      Так в жизни: идёшь по везучей своей, не везучей,

      Пока не наткнёшься, пока не споткнёшься о случай.

      И перевернёт он судьбу твою, перелопатит.

      А к счастью ли это – понять целой жизни не хватит.

      Ищу в стихах ушедшего пророка —

      Какую весть мне шлёт издалека: «Лови!».

      Какой бы ни была остатняя дорога,

      Пусть будет не длинней рассудка и любви.

      И новый день взойдёт, зарёй окрасив алой

      Всё то, что мне дарил, сгорая и слепя.

      Но вовремя уйти – увы, не так уж мало,

      Не пережив строки, не пережив себя.

      За окнами сентябрь безветренный и тихий,

      С небесной синевой и золотом ветвей.

      Мечтательно парит паук на паутине,

      И медлит на тропе отшельник-муравей.

      Так этот день щемящ, как будто он последний.

      Так безнадёжно клён свою роняет медь,

      Что легче жизнь продлить, забыв о смерти бредни,

      Чем позабыть, что жизнь всегда идёт сквозь смерть.

      Не верьте, что всему конец положит иней,

      Печальтесь не о том, что гаснет день в тиши.

      Пока парит паук на тонкой паутине

      И грезит муравей о юной муравьине,

      Ничто не омрачит бессмертия души.

      В час, когда так сладко спится,

      Когда миром правит ночь,

      Ты летишь счастливой птицей,

      Космоса меньшая дочь.

      Никого не задевая,

      Ничего не вороша,

      Безымянная, живая,

      Бестелесная душа.

      Утром в плен вернувшись снова,

      Не отбрасывая тень,

      Будешь бредить ночью новой

      Весь несносно длинный день.

      Ночь откликнется нежданно,

      И летя за ней вдогон,

      Все твои дневные раны

      Смоет сон.

      Я знаю, мне назначено с рожденья

      То, что всю жизнь несу в крови своей:

      Невидимой, охранной, лёгкой тенью

      Присутствовать в судьбе моих друзей.

      Беру всё то, что их гнетёт и душит,

      Вздыхаю, что не всё подвластно мне.

      И не тревожу понапрасну души —

      Им без того непросто на земле