Мне ночь

      Сто раз мрачней без твоего сиянья.

      Как школьники спешат уйти от книг,

      Так радостно любовь к любви стремится.

      Как школы вид печалит взор их,

      Так тяжко ей с любовью разлучиться.

      Ромео! тс-с! Зачем не обладаю

      Я голосом сокольничего, чтобы

      Мне сокола обратно приманить?

      Не смеет громко говорить неволя,

      Не то бы грот разрушила бы я,

      Где эхо спит; воздушный этот голос

      Тогда бы стал слабее моего,

      От повторенья имени Ромео.

      То милая моя зовет меня…

      Как сладостно звучат слова влюбленных

      В ночной тиши, лелея нежно слух,

      Как музыка!

      Ромео!

      Дорогая!

      В котором же часу должна я завтра

      Прислать к тебе?

      Поутру к девяти.

      Не пропущу назначенного часа.

      Как долго ждать! как будто двадцать лет.

      Забыла я –  зачем тебя вернула.

      Позволь же мне остаться здесь, пока

      Не вспомнишь ты.

      Желая, чтоб остался

      Ты дольше здесь, я буду забывать

      И думать лишь о том, как мне приятно

      С тобою быть.

      А я стоять здесь буду,

      Чтобы продлить забвение твое,

      Забыв, что есть места другие в мире.

      Почти уж утро, и желала б я,

      Чтоб ты ушел –  не дальше, впрочем, птички,

      Которую, как узника в цепях,

      На ниточке из шелка выпускает

      Мальчишка-плут из рук своих и вновь

      Ее к себе за эту нитку тянет,

      Ревнуя к воле пленницу свою.

      Желал бы я твоею птичкой быть.

      И я желала б этого, мой милый, –

      Но ласками замучила б тебя.

      Прощай, прощай; минуты расставанья

      Исполнены столь сладкого страданья,

      Что я тебе до самого утра

      Готова бы желать спокойной ночи.

      Пусть крепкий сон глаза твои закроет,

      В твоей груди пусть водворится мир.

      О если б я был этим сном и миром!

      Теперь пойду к духовному отцу,

      Ему свое я счастие открою

      И попрошу о помощи его.

      С улыбкою на сумрачную ночь,

      Пестря восток, глядят глаза денницы;

      Пятнистый мрак, спеша, уходит прочь

      От огненной Титана колесницы.

      Покуда взор светила огневой

      Не выглянул, чтоб встретить день приветом,

      Покуда