Хвостов! старинный мой дружище!

      Скажи, как время ты ведешь?

      Здорово ль, весело ль живешь?"

      – "Увы! несчастному поэту, —

      Нахмурясь отвечал Хвостов, —

      Давно ни в чем удачи нету.

      Скажу тебе без дальних слов:

      По мне с парнасского задору

      Хоть удавись – так в ту же пору.

      Что я хорош, в том клясться рад,

      Пишу, пою на всякой лад,

      Хвалили гений мой в газетах,

      В «Аспазии» боготворят.

      А всё последний я в поэтах,

      Меня бранит и стар и млад,

      Читать стихов моих не хочут,

      Куда ни сунусь, всюду свист —

      Мне враг последний журналист,

      Мальчишки надо мной хохочут.

      Анастасевич лишь один,

      Мой верный крестник, чтец и сын,

      Своею прозой уверяет,

      Что истукан мой увенчает

      Потомство лавровым венцом.

      Никто не думает о том.

      Но я – поставлю на своем.

      Пускай мой перукмахер снова

      Завьет у бедного Хвостова

      Его поэмой заказной

      Волос остаток уж седой,

      Геройской воружась отвагой,

      И жизнь я кончу над бумагой

      И буду в аде век писать

      И притчи дьяволам читать".

      Денис на то пожал плечами;

      Курьер богов захохотал

      И, над свечей взмахнув крылами,

      Во тьме с Фон-Визиным пропал.

      Хвостов не слишком изумился,

      Спокойно свечку засветил —

      Вздохнул, зевнул, перекрестился,

      Свой труд доканчивать пустился,

      По утру оду смастерил,

      И ею город усыпил.