Он придет, обезумевший мир,

      Который поэтом прославлен.

      Будет сладостным ядом отравлен

      Воздух и самый эфир.

      С каждым мигом впивая отраву,

      Обезумеют бедные дети земли:

      Мудрецы – земледельцы – певцы – короли —

      Звери – птицы – деревья – и травы.

      Станут распускаться странные цветы,

      Яркие как солнце, дышащие пряно,

      Открывая к воздуху жаждущие рты.

      Яркостью нежданной заблестев, поляны

      Заструят томительный, жгучий аромат.

      Птицы исступленные стаями взлетят,

      Над блестящим городом и на месте диком

      Замелькают с радостным, многосложным криком.

      Островами новыми встанут в океане

      Сонмы рыб, теснящихся в ярости желаний.

      Разбегутся звери по полям и нивам,

      Прыгая, кувыркаясь в полусне счастливом;

      И на белой площади северной столицы

      Будут ползать змеи и скакать тигрицы.

      И люди, медленно пьянея,

      Забудут скудные дела,

      Как будто первая Астрея

      В мир изнемогший снизошла.

      Затихнут страшные машины

      И фабрик резкие гудки,

      И не подымет ни единый

      Пилы, лопаты иль кирки.

      Все будут в праздничных одеждах,

      В полях, в пути, на площадях,

      Твердя о сбывшихся надеждах,

      Восторженно целуя прах.

      И вдруг все станет так понятно:

      И жизнь земли, и голос рек,

      И звезд магические пятна,

      И золотой наставший век.

      Восстанут новые пророки,

      С святым сияньем вкруг волос,

      Твердя, что совершились сроки

      И чаянье всемирных грез!

      И люди все, как сестры-братья,

      Семья единого отца,

      Протянут руки и объятья,

      И будет радость без конца.

      Земля, как всегда, не устанет кружиться,

      Вкушая то знойного света, то ночи,

      Но снами никто не захочет упиться,

      И будут во мраке восторженней очи.

      В полярных пустынях, в тропических чащах,

      В открытых дворцах и на улицах шумных

      Начнутся неистовства сонмов кипящих,

      Пиры и веселья народов безумных.

      Покорные тем же властительным чарам,

      Веселые звери вмешаются в игры,

      И девушки в пляске прильнут к ягуарам,

      И будут с детьми как ровесники тигры.

      Безмерные хоры и песен и криков,

      Как дымы, подымутся в небо глухое,

      До божьих подножий, до ангельских ликов,

      Мирам славословя блаженство земное.

      Дыханьем, наконец, бессильно опьянев,

      Где