Московский старый двор

      Внутри застройки новой.

      Соседей разговор

      Да шум машин с Садовой.

      Домам по двести лет.

      Во двор патриархальный

      Вплывает менуэт

      Из школы музыкальной.

      Потом тревожит тишь

      Изящная мазурка…

      Куда ни поглядишь —

      Облезла штукатурка.

      Трещат и верх, и низ,

      Но управдомом зорким

      С фасада под карниз

      Поставлены подпорки.

      Какой-то фон-барон

      Здесь жил, вблизи Садовой.

      Был после уплотнён

      Мирок особняковый.

      Но музыка слышна,

      Звучит в окне негромко.

      Она до нас дошла

      И перейдёт к потомкам.

      Помню дождичек моросящий,

      Ели тёмные и дубы.

      Без дороги, по самой чаще

      По грибы идём, по грибы.

      Торопливые перебежки,

      Клик и отклики погодя.

      Разноцветные сыроежки

      Так красивы из-под дождя!

      После дождичка луч несмелый

      Пробирается по кустам.

      Если мне попадется белый,

      Вам в подарок его отдам…

      Этот день вспоминать так странно,

      Он из памяти не исчез:

      Оля, Ирочка, Марь Иванна

      Да за Глуховым тёмный лес.

      Наш кот бродяга? Зверь ночной

      Или домашний? Фифти-фифти.

      Соседей знает, и с собой

      Они берут его на лифте.

      Повадка хищная видна,

      В глаза не смотрит. Вот разбойник!

      И, миску вылизав до дна,

      Он прыгает на подоконник.

      Не подходи к нему, не гладь:

      Он отдыхать привык со вкусом.

      А за окошком – благодать,

      На пустыре сжигают мусор.

      В апрельской шири тишь и лень,

      В окно струится воздух чистый.

      Он пролежит здесь целый день,

      Уткнувшись носом в хвост пушистый.

      И вновь уйдёт, когда темно

      И тихо станет возле дома.

      А благодарности тепло

      Ему как будто незнакомо…

      Где-то там, в пятидесятом,

      Светит солнце зимним днём.

      Переулок за Арбатом,

      Двухэтажный старый дом.

      Со двора ступеней горка.

      Чёрный ход всегда открыт —

      За фанерной переборкой

      Стариковский тяжкий быт.

      Примостившись на диване,

      Я ни дома, ни в гостях.

      По