Ох, да возьму черпак, по головушке – бряк!..

      Ох, да справа – черный флаг,

           слева – Андреевский флаг…

      А клубничным умоюся, а брусничным – утрусь:

      Ох ты флажная, сермяжная, продажная Русь!..

      Эк, тебя затоптал закордонный петух!

      Песнопевец твой глух, и гусляр твой глух:

      Че бренчите хмурь в переходах метро?..

      Дай-кось мужнино мне, изможденно ребро —

      Я обратно в него – супротив Писанья! – взойду:

      Утомилася жить на крутом холоду!..

      Лягу на пузо. Землю целую.

      Землю целую и ем.

      Так я люблю ее – напропалую.

      Пальцами. Звездами. Всем.

      Дай мне билетик!..

      Дай мне талончик!..

      Я погадаю на нем:

      Жить нам без хлеба, без оболочек,

      Грозным гореть огнем.

      Рот мой сияет – ох, белозубо!

      Жмурюсь и вижу: скелет

      Рыбий, и водкою пахнут губы,

      И в кобуре – пистолет…

      Вот оно, зри – грядущее наше:

      Выстрелы – в спину, грудь,

      Площадь – полная крови чаша,

      С коей нам пену сдуть.

      …Эй-эй, пацан лохматенький,

           тя за штанину – цап!

      В каких ты кинах видывал

           грудастых голых баб?!

      Да, змеями, да, жалами, огнями заплетясь,

      Из вас никто не щупывал

           нагой хребтиной – грязь!

      Из вас никто не леживал в сугробном серебре,

      Из вас никто не видывал, как пляшет на ребре,

      На животе сияющем – поземка-сволота!..

      А это я с возлюбленным – коломенска верста —

      Лежу под пылкой вывеской

           харчевни для господ —

      Эх, братья мои нищие! Потешим-ка народ!

      Разденемся – увалимся – и вот оно, кино:

      Куржак, мороз на Сретенье,

           мы красны как вино,

      М голые, мы босые – гляди, народ, гляди,

      Как плачу я, блаженная, у друга на груди,

      Как сладко нам, юродивым,

           друг друга обнимать,

      Как горько нам, юродивым,