Восстанут племена иные,

      но повторится, как закон —

      во тьме исчезнет Ниневия,

      падёт великий Вавилон,

      высокомерный Персеполис

      горячим пеплом заметёт,

      сию стремительную повесть

      потомок будущий прочтёт,

      отложит в сторону учебник,

      урок ответит в двух словах

      и своевременно исчезнет

      в геологических слоях.

      Я не помню Магадана,

      я не помню Волгограда.

      Это более чем странно.

      Но, возможно, так и надо

      забывать места и сроки,

      забывать слова и лица,

      чтоб не чувствовать мороки

      и в себе не заблудиться.

      Я говорю а кто такие мы

      лелеющие мелкие обиды

      имеющие призрачные виды

      в полушаге от сумы или тюрьмы

      паломники бредущие из тьмы

      во тьму и не хулящие планиды

      искатели Эдема Атлантиды

      и золота в бассейне Колымы

      высокие и подлые умы

      прекрасные творенья инвалиды

      быки и матадоры без корриды

      в болоте ежедневной кутерьмы

      на фоне лета осени зимы

      весны до жизни после панихиды

      Куда идём и где конец дороги —

      об этом знают истину одне

      лиловые берёзы при дороге

      и небо безответное над ней,

      и талый снег, и лужи на асфальте,

      и дружная, но поздняя весна.

      Не повышайте голоса. Оставьте

      в покое нас и наши имена.

      Одинокий постылый уют,

      детский ужас пустующих комнат

      между может быть помнят и ждут

      и конечно, не ждут и не помнят,

      или долгий супружеский рай,

      бесконечная пёстрая лента —

      назови свою роль и сыграй

      без антракта и аплодисмента.

      Под облаками августа,

      дождями сентября

      замешанная нагусто,

      надёжно