Кто гадал по следам

      над болотом поднявшихся уток,

      кто хлебал молоко

      из прохладной ладони реки,

      кто платил свою дань

      одиночеству пеших прогулок —

      тот меня не поймет

      и напишет другие стихи.

      В этих диких краях

      нужно быть элементом рельефа —

      драгоценную плоть

      растерзают, и, может быть, бросят,

      а копаться в душе

      никому недостанет ума.

      Дочь легкомысленной любви

      воды и солнечного света,

      мать сон-травы и первоцвета,

      рождённой заново листвы,

      пора вскипания крови

      под корень срубленной берёзы —

      когда предчувствие угрозы

      никак нейдёт из головы.

      Мы не заметили, увы,

      мы за делами проглядели,

      что парк – и не прошло недели —

      укрылся пологом листвы,

      а это значит, ангел мой,

      уже не за горами лето.

      Но стало воздуха и света

      куда как меньше, чем зимой.

      Тот, кто выбирает дорогу,

      которой пристало идти,

      себе выбирает тревогу,

      которой томиться в пути.

      Что ведомо мне о тревоге,

      терзавшей задолго до нас

      пылившего по дороге

      в Дамаск?

      1

      Вторая неделя июля,

      и в праздник Святого Петра,

      как набожные бабули,

      бездельничаем с утра.

      Но маяться, скоро ли вечер,

      причины я не нахожу.

      Отправимся, здесь недалече —

      тебе городок покажу.

      2

      Чтоб камнем душа не лежала,

      ты тех оправдай и прости,

      кто ратушу после пожара

      не смог до ума довести.

      Никто из них не бездельник.

      Не имут вины

      работавшие не из денег

      спасители старины.

      3

      Над могилами деда и бабки,

      тётки и прочей родни

      ни памятников, ни оградки —

      кресты да вороны одни.

      По-разному жили-тужили

      в крестьянской своей простоте —

      те праведно, эти грешили.

      А ныне лежат в тесноте.

      4

      За клёнами скромно притихший,

      но строгий, как всадник Егор, —

      когда-то меня окрестивший,

      стоит православный собор.

      И с давнего детского лета

      знакомая наперечёт

      Чечёра – река Гераклита —

      под Замковой горкой течёт.

      Пучок утиных перьев,

      бессмертников