Як Якыч был богомазом, всю жизнь он писал иконы

      Возрастом не моложе, чем пятнадцатый век.

      Издревле в Марьиной роще на этом деле исконном

      Имел отличную прибыль усидчивый человек.

      В доброе старое время все сходило прекрасно,

      Як Якыч жил содержимым купеческих кошельков.

      Потом купцы испарились, а он яичною краской

      Все так же писал Иисусов, апостолов, ангелков.

      Но рынок сбыта сужался (музеи – их не обманешь).

      Иконы лежали годами… Як Якыч придумал плант,

      По коему можно быстро изжить пустоту в кармане

      И не оставлять втуне свой природный талант.

      Он стал рисовать червонцы: купюры по пять и десять,

      Но если за фальшь в иконах бывал в старину он бит,

      То нынче за фальшь в червонцах давали по пять

      и десять;

      Як Якыч влип и поехал осваивать новый быт.

      Едва он успел приехать, как Волков его вызывает

      И говорит: «Художник? Як Якыч глаголет: «Да».

      «Портреты писал с натуры?» Як Якыч ему называет

      Всех святых, что писал он. А портрет – ерунда!

      Портрет кто хочешь напишет! Волков, услышав это,

      Ему говорит: «Художник, все создам для тебя,

      С лучших моих рабочих будешь писать портреты,

      С одним условьем: чтоб каждый мог узнавать себя».

      Дал ему Волков краски, кисти, холст, помещенье,

      Достал с большими трудами уголь, масло и мел:

      И Як Якыч назавтра с некоторым смущеньем

      Первого клиента написал, как умел.

      Правда, тот возмущался своим пророкоподобным

      И вместе ангельским видом и пробовал говорить,

      Что все же он бывший жулик и его неудобно

      Писать ангелком, как будто он прошлое хочет

      скрыть, —

      Но это были придирки, портрет получился отменный,

      С того момента Як Якыч на холстах написал

      Десятки героев лагпункта; ударников, рекордсменов.

      Почетная галерея глядела на клубный зал

      Своими, по большей части, голубыми глазами;

      Як Якыч любил голубое, но, собственно говоря,

      Он в этом мало повинен, – его заказчики сами

      Просили: «Сваргань поярче, чтобы не было сентября!»

      Ошеломив клиента пронизывающим взглядом,

      Одно из трех за основу брал вдохновенный кустарь:

      Батальный портрет – суровый, статский портрет —

      с парадом,

      Грустный портрет – с мечтаньем, так, как писали

      встарь.

      И писал сообразно, в трех различных манерах,

      Писал сурово и честно, иконы почти забыл.

      Однажды лишь, не сдержавшись, старого инженера

      Сделал под Саваофа, уж очень похож он был.

      Когда появился Черный, Як Якыч сказал:

      «Батальный!»

      Не входя в объясненья, вытащил пук кистей,

      Свою большую политру, и на холст моментально

      Лег славный облик героя во всей его красоте.

      Сверх белой масляной