Рек, – и ахейцы вскричали ужасно; подобно как волны

      Воют при бреге высоком, прибитые Нотом порывным

      К встречной скале, от которой волна никогда не отходит,

      Каждым вздымаяся ветром, отсель и оттоль находящим.

      Встав, устремился народ, меж судами рассеялся быстро,

      Вкруг задымилися кущи, спешили обедать ахейцы.

      Жертвовал каждый из них своему от богов вечносущих,

      Смерти избавить моля и спасти от ударов Арея.

      Он же тельца пятилетнего, пастырь мужей Агамемнон,

      Тучного в жертву заклал всемогущему Зевсу Крониду.

      Созвал старейшин отличных, почтеннейших в рати ахейской:

      Первого Нестора старца и критского Идоменея.

      После Аяксов двоих и Тидеева славного сына,

      И за ним Одиссея, советами равного Зевсу.

      Но Атрид Менелай добровольно пришел и незваный,

      Зная любезного брата и как он в душе озабочен.

      Cтали они вкруг тельца и ячмень освященный подъяли;

      В сонме их, громко моляся, воззвал Агамемнон державный:

      «Славный, великий Зевс, чернооблачный житель эфира!

      Дай, чтобы солнце не скрылось и мрак не спустился на землю

      Прежде, чем в прах, я не свергну Приамовых пышных чертогов,

      Черных от дыма, и врат не сожгу их огнем неугасным;

      Прежде, чем Гектора лат на груди у него не расторгну,

      Медью пробив; и кругом его многие други трояне

      Ниц не полягут во прахе, зубами грызущие землю!»

      Так он взывал; но к молитве его не склонился Кронион:

      Жертвы приял, но труд беспредельный Атриду готовил.

      Кончив молитву, ячменем и солью осыпали жертву,

      Выю загнули тельцу и заклали и тук обнажили,

      Бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли

      Вдвое кругом и на них распростерли части сырые.

      Всё сожигали они на сухих, безлиственных ветвях,

      Но утробы, пронзив, над пылавшим огнем обращали.

      Бедра сожегши они и вкусивши утробы от жертвы,

      Всё остальное дробят на куски, прободают рожнами,

      Жарят на них осторожно и, так уготовя, снимают.

      Кончив заботу сию, немедленно пир учредили;

      Все пировали, никто не нуждался на пиршестве общем.

      Вскоре ж, когда питием и брашном насытили сердце,

      Начал меж оными слово Нестор, конник геренский:

      «Царь знаменитый, Атрид, повелитель мужей, Агамемнон!

      Более здесь оставаясь, ни времени тратить, ни медлить

      Делом великим не будем, которое бог нам вверяет.

      Царь, повели, да глашатаи меднодоспешных