Нашепчут небеса, накаркают вороны,

      смешает карты петушиный крик,

      сквозь толщу времени качнувшегося óно

      мелькнёт загадкой будущего блик,

      рассветный луч, кровавый взгляд заката,

      как сорок лет назад и сорок сороков.

      Я виноват, судьба ли виновата?

      Навылет в дурака. Игра без дураков.

      Капустницы крыло под тополиным пухом.

      Мелькание ночниц в мерцаньи фонаря.

      Усталый бог прильнул к Земле оглохшим слухом,

      ловя оcколки слов земного словаря.

      И всё, что напоёт, наплачет, набормочет

      прозренье слепоты текущих в небо глаз,

      впитает в хриплый крик полубезумный кочет,

      на соляном песке обозначая нас.

      К основе сна прильнул утóк луча летучий

      и несказáнных слов прозрачна филигрань,

      и жизни этой миг такой счастливый случай,

      что жалко спать и жаль вставать в такую рань.

      2012

      Нежна на крыльях бабочки пыльца,

      по-летнему насвистывает птица

      и отражённый небом свет лица

      на белизне декабрьской серебрится.

      В начале марта с мокрого крыльца

      казалось, что декабрь – небылица,

      но ласковым зверьком к рукам ловца

      он ластится, где греется синица.

      На деке белка шевелит хвостом,

      заигрывая издали с котом,

      и не найти от вечности отмычки.

      На торте свечки оживут от спички —

      смеясь, задуть и жить не по привычке,

      а в первый раз. Всё прочее – потом.

      2012

      Вот вечер пятого числа

      к рассвету льнёт числа шестого.

      И ночь прошла, и жизнь прошла,

      и след растаял прожитóго.

      Но рук не отвести от рук

      и губ от губ, и взгляд от взгляда.

      Небесный лес роняет звук

      в мелодию немого сада.

      И чудо звёздного следа

      летит в ладони дуралею.

      К тому, что это навсегда,

      ещё привыкнуть я не смею.

      2012

      Серебряное скерцо капели с хмурых крыш.

      Захламленного неба подслеповатый свет.

      На перекрёстке памяти растерянно стоишь

      и заметает временем следы бредущих лет.

      По переулкам