Мы в дом постучались ночью,

      Нам сразу дверь отворили.

      Тогда я увидел очи,

      Очи панны Марыли.

      Зрачки ее были бездонны

      От ужаса и от боли.

      В них руки ломали мадонны

      В огненном ореоле.

      Над городом порохом пахло,

      И жженым железом, и толом.

      Кудлатое пламя, как пакля,

      Металось над старым костелом.

      Все прядало и мельтешило,

      И тени качались в проулке.

      И сразу метель закружила

      Под звуки железной мазурки.

      О, старая польская лира!

      О, музыка, слава и нега!

      О, бледная панна Марыля

      В мазурке света и снега!

      Я дверь прикрыл за собою,

      Шагнул я грубо и смело.

      И окон стекло голубое

      Плясало, дрожало и пело.

      Окно озарялось ракетой,

      И сразу ночь выцветала.

      Над женщиной полураздетой

      Три зеркала хохотало.

      А может, сама Марыля

      Смеялася? Не сама ли?

      В зрачках ее, спутав крылья,

      Три ангела руки ломали.

      Снег вспыхивал за занавеской,

      И дымы метались, как бурки,

      Плясал городок мазовецкий

      Под звуки железной мазурки.

      Я глядел на падучие звезды

      И унылые песни тянул,

      Я валялся на койке тифозной,

      И немало я горя хлебнул.

      Я писал, прикрываясь рукою

      От стоящих у локтя смертей.

      Разве чуждо мне счастье людское,

      Безразличны улыбки детей?

      Но не то отдаленное счастье,

      Что похоже на злую звезду.

      Пусть не все, а хотя бы отчасти,

      Пусть немного, но в этом году!

      Я не меряю малою мерой,

      Не прошу для себя одного,

      Но довольно питались мы верой,

      Не имея взамен ничего.

      Плачет женщина чужая

      У окошка, глядя в ночь.

      Я беды ее не знаю.

      Подойти? Спросить? Помочь?

      Плачет женщина чужая

      Близко, рядом, за плечом,

      Бессловесно продолжая

      Разговор. О ком? О чем?

      – Как ты мог? – одно словечко

      С губ слетает, как дымок.

      Как ты мог… меня… навечно…

      Бессердечно… Как ты мог?

      Плачет женщина чужая:

      Очи, губы, плечи – вся,

      Никого не замечая,

      Утешенья не прося.

      Плачет женщина, сжимая

      Весь