– Я потеряла нежную камею,

      Не знаю где, на берегу Невы.

      Я римлянку прелестную жалею, —

      Чуть не в слезах мне говорили вы.

      Но для чего, прекрасная грузинка,

      Тревожить прах божественных гробниц?

      Еще одна пушистая снежинка

      Растаяла на веере ресниц.

      И кроткую вы наклонили шею.

      Камеи нет – нет римлянки, увы!

      Я Тинотину смуглую жалею —

      Девичий Рим на берегу Невы.

      – Как этих покрывал и этого убора

      Мне пышность тяжела средь моего позора!

      – Будет в каменной Трезене

      Знаменитая беда,

      Царской лестницы ступени

      Покраснеют от стыда

      ………………..

      ………………..

      И для матери влюбленной

      Солнце черное взойдет.

      О, если б ненависть в груди моей кипела —

      Но, видите, само признанье с уст слетело.

      – Черным пламенем Федра горит

      Среди белого дня.

      Погребальный факел чадит

      Среди белого дня.

      Бойся матери ты, Ипполит;

      Федра-ночь тебя сторожит

      Среди белого дня.

      – Любовью черною я солнце запятнала!

      Смерть охладит мой пыл из чистого фиала.

      – Мы боимся, мы не смеем

      Горю царскому помочь.

      Уязвленная Тезеем,

      На него напала ночь.

      Мы же, песнью похоронной

      Провожая мертвых в дом,

      Страсти дикой и бессонной

      Солнце черное уймем.

      Отверженное слово «мир»

      В начале оскорбленной эры;

      Светильник в глубине пещеры

      И воздух горных стран – эфир;

      Эфир, которым не сумели,

      Не захотели мы дышать.

      Козлиным голосом, опять,

      Поют косматые свирели.

      Пока ягнята и волы

      На тучных пастбищах водились

      И дружелюбные садились

      На плечи сонных скал орлы, —

      Германец выкормил орла,

      И лев британцу покорился,

      И галльский гребень появился

      Из петушиного хохла.

      А ныне завладел дикарь

      Священной палицей Геракла,

      И черная земля иссякла,

      Неблагодарная, как встарь.

      Я палочку возьму сухую,

      Огонь добуду из нее,

      Пускай уходит в ночь глухую

      Мной всполошенное зверье!

      Петух и лев, широкохмурый

      Орел и ласковый медведь —

      Мы для войны построим клеть,

      Звериные пригреем шкуры.

      А я пою вино времен —

      Источник речи италийской,

      И, в колыбели праарийской,

      Славянский и германский лён!

      Италия, тебе не лень

      Тревожить Рима колесницы,

      С кудахтаньем домашней птицы

      Перелетев через плетень?

      И ты, соседка, не взыщи, —

      Орел топорщится и злится:

      Что,