Кто ловит пиявок

      На лаве, где матка колотит белье,

      Кто нянчит сестренку двухлетнюю Глашку,

      Кто тащит на пожню ведерко кваску,

      А тот, подвязавши под горло рубашку,

      Таинственно что-то чертит по песку;

      Та в лужу забилась, а эта с обновой:

      Сплела себе славный венок, —

      Всё беленький, желтенький, бледно-лиловый

      Да изредка красный цветок.

      Те спят на припеке, те пляшут вприсядку.

      Вот девочка ловит лукошком лошадку:

      Поймала, вскочила и едет на ней.

      И ей ли, под солнечным зноем рожденной

      И в фартуке с поля домой принесенной,

      Бояться смиренной лошадки своей?…

      Грибная пора отойти не успела,

      Гляди – уж чернехоньки губы у всех,

      Набили оскому: черница поспела!

      А там и малина, брусника, орех!

      Ребяческий крик, повторяемый эхом,

      С утра и до ночи гремит по лесам.

      Испугана пеньем, ауканьем, смехом,

      Взлетит ли тетеря, закокав птенцам,

      Зайчонок ли вскочит – содом, суматоха!

      Вот старый глухарь с облинялым крылом

      В кусту завозился… ну, бедному плохо!

      Живого в деревню тащат с торжеством…

      «Довольно, Ванюша! гулял ты немало,

      Пора за работу, родной!»

      Но даже и труд обернется сначала

      К Ванюше нарядной своей стороной:

      Он видит, как поле отец удобряет,

      Как в рыхлую землю бросает зерно.

      Как поле потом зеленеть начинает,

      Как колос растет, наливает зерно.

      Готовую жатву подрежут серпами,

      В снопы перевяжут, на ригу свезут,

      Просушат, колотят-колотят цепами,

      На мельнице смелют и хлеб испекут.

      Отведает свежего хлебца ребенок

      И в поле охотней бежит за отцом.

      Навьют ли сенца: «Полезай, постреленок!»

      Ванюша в деревню въезжает царем…

      Однако же зависть в дворянском дитяти

      Посеять нам было бы жаль.

      Итак, обернуть мы обязаны кстати

      Другой стороною медаль.

      Положим, крестьянский ребенок свободно

      Растет, не учась ничему,

      Но вырастет он, если богу угодно,

      А сгибнуть ничто не мешает ему.

      Положим, он знает лесные дорожки,

      Гарцует верхом, не боится воды,

      Зато беспощадно едят его мошки,

      Зато ему рано