Я тебя никогда не увижу,

      Близорукое армянское небо,

      И уже не взгляну, прищурясь,

      На дорожный шатер Арарата,

      И уже никогда не раскрою

      В библиотеке авторов гончарных

      Прекрасной земли пустотелую книгу,

      По которой учились первые люди.

      Лазурь да глина, глина да лазурь.

      Чего ж тебе еще? Скорей глаза сощурь,

      Как близорукий шах над перстнем бирюзовым, –

      Над книгой звонких глин, над книжною землей,

      Над гнойной книгою, над глиной дорогой,

      Которой мучимся, как музыкой и словом.

      На полицейской бумаге верже

      Ночь наглоталась колючих ершей.

      Звезды живут – канцелярские птички, –

      Пишут и пишут свои раппортички.

      Сколько бы им ни хотелось мигать,

      Могут они заявленье подать –

      И на мерцанье, писанье и тленье

      Возобновляют всегда разрешенье.

      Не говори никому,

      Всё, что ты видел, забудь –

      Птицу, старуху, тюрьму

      Или еще что-нибудь…

      Или охватит тебя,

      Только уста разомкнешь,

      При наступлении дня

      Мелкая хвойная дрожь.

      Вспомнишь на даче осу,

      Детский чернильный пенал

      Или чернику в лесу,

      Что никогда не сбирал.

      Колючая речь Араратской долины,

      Дикая кошка – армянская речь,

      Хищный язык городов глинобитных,

      Речь голодающих кирпичей.

      А близорукое шахское небо –

      Слепорожденная бирюза –

      Всё не прочтет пустотелую книгу

      Черной кровью запекшихся глин.

      Как люб мне натугой живущий,

      Столетьем считающий год,

      Рожающий, спящий, орущий,

      К земле пригвожденный народ.

      Твое пограничное ухо –

      Все звуки ему хороши,

      Желтуха, желтуха, желтуха

      В проклятой горчичной глуши!

      Дикая кошка – армянская речь

      Мучит меня и царапает ухо.

      Хоть на постели горбатой прилечь –

      О, лихорадка, о, злая моруха!

      Падают вниз с потолка светляки,

      Ползают мухи по липкой простыне,

      И маршируют повзводно полки

      Птиц голенастых по желтой равнине.

      Страшен чиновник – лицо как тюфяк,

      Нету его ни жалчей, ни нелепей.

      Командированный – мать твою так! –

      Без подорожной в армянские степи.

      Пропадом ты пропади, говорят,

      Сгинь