Того, что было – не вернуть.

      Я на коне – и снова в латах.

      И в новый отправляясь путь,

      Не надо думать об утратах.

      Не надо думать, что могло б

      Со мной чудесного свершиться,

      Когда бы бешенный галоп

      Мог за чертой остановиться.

      За той чертою, где предел

      Бесстрашья, муки и блаженства,

      Куда Кихот сквозь мрак летел

      С безумной жаждой совершенства!

      Я хладнокровен, но вокруг

      Гляжу поверхностно и еле.

      Не понимаю слов, как «друг»,

      Как «благородство общей цели».

      Давно доверившись судьбе,

      Не помышляю об отваге.

      И размышляю о себе,

      А не о всенародном благе.

      Гляжу на прошлое свое

      Без зависти и сожаленья

      И – раз постигнув бытие —

      Чураюсь жизни треволненья.

      Раз попадаясь на искус,

      Даю отчёт себе за это.

      И разве только не смеюсь

      Над тем, что в юности пропето.

      В возможность счастия не верил

      Сей выдающийся поэт.

      Он глубину страстей измерил,

      Но был убит в расцвете лет.

      Как знать, когда б рукой жестокой

      Он не был бы повергнут в прах,

      Он, может, стал бы русский Бах

      С душою пламенно-высокой.

      Он возмужал и был готов

      Для просветлённых вдохновений,

      Но, видно, был он слишком гений,

      Чтоб из своих же заблуждений

      Уйти без жертвенных даров.

      И вот чрез тернии исканий

      Я говорю: искать страданий —

      Мечта нестойкого ума.

      Ищите счастия, а тьма

      И муки – зреют сами.

      Дороже мне из пустоты

      Внезапно явленное слово,

      Чем возведенье красоты

      До матерьяла неживого.

      Я должен разрушать и жечь

      Оставленные духом храмы,

      Чтоб стройность новую извлечь

      Из хаоса душевной драмы.

      Мне счастья хочется давно

      Обычного, земного.

      В нём для рассудка моего

      Так много дорогого.

      Рассудок! Сколько раз со мной

      Играл он и лукавил.

      И всё ж меня один лишь он

      Пока что не оставил.

      Уже душа не стеснена

      Напором юной страсти;

      Уже исчерпаны до дна

      Слова о злой напасти.

      А, значит, надо как-то жить,

      К чему-то вновь стремиться.

      Нельзя минувшему служить,

      Где нечем поживиться.

      Пусть я сегодня зол и груб,

      Пусть к прошлому неточен,

      Пускай мой сердцевинный сруб

      Ничтожным