Ночью он плакал. О чем, все равно.

      (Многое спутано, затаено).

      Ночью он плакал, и тихо над ним

      Жизни сгоревшей развеялся дым.

      Утром другие приходят слова,

      Перебираю, что помню едва.

      Ночью он плакал… И брезжил в ответ

      Слабый, далекий, а все-таки свет.

      Один сказал: «Нам этой жизни мало».

      Другой сказал: «Недостижима цель».

      А женщина привычно и устало,

      Не слушая, качала колыбель.

      И стертые веревки так скрипели,

      Так умолкали, – каждый раз нежней! —

      Как будто ангелы ей с неба пели

      И о любви беседовали с ней.

      Но смерть была смертью. А ночь над холмом

      Светилась каким-то нездешним огнем,

      И разбежавшиеся ученики

      Дышать не могли от стыда и тоски.

      А после… Прозрачную тень увидал

      Один. Будто имя свое услыхал

      Другой… И почти уж две тысячи лет

      Стоит над землею немеркнущий свет.

      Патрон за стойкою глядит привычно, сонно,

      Гарсон у столика подводит блюдцам счет.

      Настойчиво, назойливо, неугомонно

      Одно с другим – огонь и дым – борьбу ведет.

      Не для любви любить, не от вина быть пьяным.

      Что знает человек, который сам не свой?

      Он усмехается над допитым стаканом

      Он что-то говорит, качая головой.

      За все, что не сбылось. За тридцать лет разлуки,

      За вечер у огня, за руки на плече.

      Еще, за ангела… и те, иные звуки…

      Летел, полуночью… за небо, вообще!

      Он проиграл игру, он за нее ответил.

      Пора и по домам. Надежды никакой.

           – И беспощадно бел, неумолимо светел

           День занимается в полоске ледяной.

      Под ветками сирени сгнившей,

      Не слыша лести и обид,

      Всему далекий, все забывший

      Он, наконец, спокойно спит.

      Пустынно тихое кладбище,

      Просторен тихий небосклон,

      И воздух с каждым днем все чище,

      И с каждым днем все глубже сон.

      А ты, заботливой рукою

      Сюда принесшая цветы,

      Зачем кощунственной мечтою

      Себя обманываешь ты?

      Осенним вечером, в гостинице, вдвоем,

      На грубых простынях привычно засыпая…

      Мечтатель,