Я помню, как с форшмаком

      ты стояла на скверу,

      Он был бухой, обняв тебя рукою,

      Тянулся целоваться, просил тебя отдаться,

      А ты в ответ кивала головою.

      Во мне все помутилось, и сердце так забилось,

      И я, как этот фраер, зашатался.

      Не помню, как попал в кабак,

      и там кутил, и водку пил,

      И пьяными слезами обливался.

      Однажды как-то ночью я встал вам на пути.

      Узнав меня, ты сильно побледнела.

      Его я попросил в сторонку отойти;

      И сталь ножа зловеще заблестела.

      Потом я только помню, как мелькали фонари,

      И мусора в саду кругом свистели.

      Всю ночь я прошатался у причалов до зари,

      А в спину мне глаза твои глядели.

      Любовь свою короткую хотел залить я водкою

      И воровать боялся, как ни странно,

      Но влип в исторью глупую,

      и как-то опергруппою

      Я взят был на бану у ресторана.

      Сидел я в всесознайке, ждал от силы пятерик,

      Когда внезапно вскрылось это дело…

      Зашел ко мне шапиро, мой защитничек-старик,

      Сказал: «Не миновать тебе расстрела!»

      Потом меня постригли, костюмчик унесли,

      На мне теперь тюремная одежда.

      Квадратик неба синего и звездочка вдали

      Сверкают мне, как слабая надежда.

      А завтра мне зачтется мой последний приговор.

      И снова, детка, встретимся с тобою.

      А утром поведут меня на наш тюремный двор,

      И там глаза навеки я закрою.