Часто они выходили в открытое море,

      Рыбу ловили, катали на лодке господ.

      Так и росла, словно чайка на море,

      Но и она от судьбы не ушла роковой.

      Как-то зашли в эту хижину трое,

      Трое красавцев, средь них был красавец один.

      Этот красавец со злобной, ехидной улыбкой,

      Пальцы в перстнях,

      словно был он купеческий сын.

      Юный красавец напился из кружки,

      Кружку поставил, остаток она допила.

      Так и пошло – полюбили друг друга на море

      Юный красавец и славная дочь рыбака.

      Часто порой он в лачугу стучался,

      Она выходила, встречала дружка своего.

      В лодку садились и в темную даль уплывали,

      Волны морские им были притоном любви.

      Старый рыбак поседел от тоски и печали:

      «Катя, опомнись! Твой милый —

      картежник и вор!

      Если сказал я тебе «Берегись, Катерина!» —

      Лучше убью, чем отдам я тебя на позор».

      Катя смеяться и петь перестала,

      Пала на личико смуглая тень.

      Пальцы и губы она себе в кровь искусала,

      Словно шальная ходила она целый день.

      Как-то, вернувшись из города Гродно,

      Крикнул: «Катюша, конец молодцу твоему!

      В краже поймали и там же его расстреляли,

      В краже поймали, туда и дорога ему!»

      Катя по-быстрому шарф надевает.

      Город был близок, и возле кафе одного

      Кучу народа она там с трудом растолкала,

      Бросилась к трупу, целует, ласкает его.

      Юный красавец лежал неподвижно,

      Алая кровь запеклась на широкой груди.

      Вечером девушка, вся разодетая в черном,

      Бросилась в море с высокой отвесной скалы.