И вот мы вновь поем про осень.

      И вот мы вновь поем и пляшем

      На остывающей земле.

      Невинны и простоволосы,

      Мы хрупкими руками машем,

      Неразличимы лица наши

      В златой передзакатной мгле.

      Подходят юные морозы

      И смотрят ясными глазами,

      И мы не понимаем сами,

      Мы просто стынем и поем,

      Мы просто так поем про осень,

      Сливаясь с зыбкими тенями,

      Мы просто гибнем и живем.

      И бродим тихими лесами.

      И медленные кружат птицы.

      А время замерло и длится,

      И луч сквозь тучи тянет к нам.

      Неразличимы наши лица

      Под гаснущими небесами,

      И иней на твоих ресницах,

      И тени по твоим стопам.

      А время замерло и длится,

      Вершится осени круженье,

      И льдинки под ногой звенят.

      Струятся меж деревьев тени,

      И звезды стынут на ресницах,

      Стихает медленное пенье,

      И возвращается назад.

      И юной смерти приближенье

      Мы чувствуем и понимаем

      И руки хрупкие вздымаем,

      Ища подругу средь теней,

      Ища в тумане отраженье,

      Лесами тихими блуждаем,

      И длится пенье и круженье,

      И звезды меркнут меж ветвей.

      Мы пляшем в темноте осенней,

      А время зыбкое клубится,

      Струятся медленные тени,

      Смолкают нежные уста,

      И меркнут звезды, никнут лица,

      Безмолвные кружатся птицы,

      Шагов не слышно в отдаленьи,

      На льду не отыскать следа.

      Тут у берега рябь небольшая.

      Разноцветные листья гниют.

      Полусмятая банка пивная

      Оживляет безжизненный пруд.

      Утки-селезни в теплые страны

      Улетели. И юность прошла.

      На заре постаренья туманной

      Ты свои вспоминаешь дела.

      Стыдно. Впрочем, не так чтобы очень.

      Пусто. Пасмурно. Поздно уже.

      Мокнет тридцать девятая осень.

      Где ж твой свет на восьмом этаже?

      Вот итог. Вот изжога и сода.

      Первой тещи припомни слова:

      «Это жизнь!» Это жизнь. Так чего ты

      Ждешь, садовая ты голова?

      Это жизнь, это трезвость похмелья,

      Самоварного золота дни.

      Как неряшливо и неумело

      Ты стареешь в осенней тени.

      Не кривись – это вечная тема,

      Поцелуя прощального чмок.

      Это жизнь, дурачок, то есть время,

      То есть, в сущности, смерть, дурачок.

      Это жизнь твоя как на ладони,

      Так пуста, так легка и грязна.

      Не готова уже к обороне

      И к труду равнодушна она.

      И один лишь вопрос настоящий:

      С кем сравнить нас – с опавшей листвой

      Или