Холм зеленый в камнях белых —

      если б мог, теперь бы

      по нему с дочуркой бегал,

      на траве сидел бы

      и следил за облаками,

      чепуху болтая.

      Узок мир, зато какая

      тут жара большая.

      Я любил бы Иоасю,

      доченьку-болтушку.

      – Цыц! – сказал бы я пространству,

      оседлал бы тучку,

      полетел на туче белой

      в долину Розтоки,

      чтобы там прожить век целый,

      ходить с Анкой в горы,

      глядеть на Гаврань и Мурань,

      влезать бы в потоки.

      Только Анка далеко и уже выросла,

      да и облачко меня в милый край не вынесло.

      Но зеленый вспомню холм

      Иерусалимский —

      и тогда мне чудится, что дочурка близко.

      Отвести меня туда никто не сможет,

      и никто тут ничем не поможет.

      До свиданья, Алиция и Кристина,

      вы пойдёте горою, а я долиной.

      На тебя смотреть нельзя —

      ведь ты зла.

      Как бинокль твои глаза —

      два стекла.

      Хочешь, чтобы был далёк, —

      вот и зла?

      Так переверни бинокль —

      два стекла.

      Как рокот созвучий, как запах шальной

      нависшей над Вислой сирени,

      как счастье, плывущее сонной волной

      сквозь день мазовецкий весенний.

      Как то, чего нет еще, что – как намёк

      в порывах робко-тревожных

      растет, как подснежники, как вьюнок

      у ног берёз придорожных,

      как зелень ликующим майским днем,

      как паводка буйный подвиг,

      как ласточки, что бороздят окоем

      по две...

      Как вольный, широкий полет орла,

      как светлая власть над Словом —

      такой она в сердце моем жила

      и грузом легла свинцовым.

      Со встречи той вечерней

      мне кажется все чаще,

      что счастье мое, верно, —

      зеленое, как чаща.

      Пусть вьется эта зелень

      ночей моих бессонных,

      пьянит меня, как зелье

      очей твоих зеленых.

      Пусть я на дне пребуду,

      где плавает в молчанье

      чешуйчатое чудо

      с зелеными очами,

      зелеными до дрожи...

      Где всё на сон похоже.

      Пред сном, хоть по ошибке,

      прочти придумку эту...

      Что – счастье?..

      Дар улыбки

      взамен на дар поэта.

      На перекрестке сяду, «автостопом»

      могу добраться...

      Но ты права, и прав мой горький опыт,

      что всё – напрасно.

      Для вечности себя одел стихами —

      так обряжали мумий,

      но до сих пор кустарника дыханье

      не зарифмую.

      Но веет ветер средиземноморский,

      тоскою огорошив...

      А любишь ты накручивать прическу,

      а любишь ты цветы

      и