Хоть и была очарована чудом —

      Моцарта розовым скерцо,

      шутку душа поняла – и откуда

      боль эта колкая в сердце.

      Через минуту-другую из мрака

      плыло адажио жалоб,

      звёздной гармонией, магией largo[16]

      струны души дрожали.

      Тут же смычки демонически остро

      освободились от груза.

      Гофман из Гданьска и граф Калиостро

      вышли во фраках кургузых,

      черной повязкой глаза завязали,

      взяли под белые руки,

      чтобы вести посреди истязаний

      к новой неведомой муке.

      Хочет душа убежать от потока

      музыки – тщетны потуги,

      режут и режут смычки con fuoco[17],

      Куклу заводят по кругу...

      Время из темы Кукле исчезнуть —

      слушатель ждет напрасно,

      в сердце – фермата тоски, порезы

      сочатся красным.

      Астрономию я изучал

      по звездам Иерусалима,

      я их подсчитывал и получал

      в сумме тебя, любимая.

      По вечерам в голубой вышине,

      украшен звездной короной,

      астроном лунноокий показывал мне

      созвездие Скорпиона.

      И поклонялся я звездным мирам,

      лирик и оккультист:

      твоя улыбка мне чудилась там,

      где свет их особенно чист.

      Но как-то так получилось у нас,

      что месяц тебя я не видел.

      Звезды зажглись – шар лунный погас.

      словно на звезды в обиде.

      Я шел куда-то. Был пьян слегка.

      И ни одно из созвездий

      не нравилось мне. Ты была далека,

      я думать не смел о твоем приезде.

      Впервые очнувшись от смутных снов,

      душа содрогнулась от стона:

      больше не было в сердце стихов,

      а в небесах Скорпиона.

      Враждебным созвездием ранен я был,

      оно меня отравило,

      и сколько б ни требовал я, ни просил —

      все бесполезно было.

      Ожидание... Небо Иерусалима...

      Ничего не осталось мне от любимой.

      Не знаю даже (а старость все ближе!),

      увижу ли Лондон, тебя увижу ль?

      С утра коньяк, тоска, малярия,

      все реже звучит это имя – Мария.

      Твоя фотография – спутник мой,

      жить по-другому теперь нет мочи:

      я каждый день говорю с тобой —

      с добрым утром, спокойной ночи.

      Открываю коробку – копилку минут,

      канувших в вечность. Все пусто и немо.

      Цветы сухие и стеклышки тут —

      поэма!

      Ты стеклышки эти бросала в окно,

      чтоб канули в бездну они... А ныне

      дождь за окном, на душе темно —

      пустыня.

      А эти цветы и засохший лист

      из писем, сожженных перед отъездом...

      Смотрю, лирический оккультист,

      в звездную бездну:

      где ж Скорпион,

      и где же ты?

      Окончена