«Я живу в стране паслёнов…» —

      а напрасно, если честно,

      мне здесь попросту позорно,

      нестерпимо, горько, пресно.

      Спозаранку у раввина

      дверь откроется, и видно,

      как старательно зануда

      распевает из Талмуда.

      После визави соседки

      жидковато защебечут:

      перепалка в пользу нищих.

      «Где моя беретта?» – хнычу,

      застрелил бы их, да нечем.

      «В иерусалимском

      переулке» пианистка мерит

      пядью клавиши фальшиво;

      всё по кругу – придушил бы.

      Я приду домой в четыре,

      аки перст единый в мире,

      тошно мне – весь лоск растрачен

      в лужах винных и коньячных.

      Никаких стихотворений

      (не впервые),

      этой хренью

      сыт (поздравь меня, подруга!)

      под завязку; всё по кругу.

      Мысли-мысли, как паслёны,

      я торчу у телефона,

      мучусь, маюсь, прозябаю,

      не ручаюсь за себя я…

      Телефон? – Да ни при чём он.

      Я был в кино, и актриса роста скромного,

      красивая, милая, разве что без звездного лоска,

      кого-то мне ярко напомнила,

      хотя смотрелась, в общем, неброско.

      Ту актрису из кино в Варшаве

      я не забыл – но вот подумалось сейчас:

      откуда столько у нее, при всей-то славе,

      «гусиных лапок» было вокруг глаз?

      Она выглядела, как моя жена

      и еще кто-то, совсем недавно...

      Март. Хамсин. Память напряжена.

      Может быть, всё это неправда?

      Помню Жолибож, сада цвет,

      радость – глубокую и чуть тревожную.

      А теперь я живу, как анахорет,

      хотя знаю: долго так жить невозможно.

      Я с тобой, Джин Артур, Мария,

      красивая, милая, скромная!

      Узы меж нами – живые,

      ты была и осталась сном моим...

      А там я – пышущий славянин

      посреди Среднего Востока —

      влюбился в некую пани (Джин

      Артур?), бешено и жестоко!

      И так с нею беседуем мы,

      когда я по-английски брежу:

      – Do you want to go without me?

      Yes, my darling, but without pleasure[18].

      Может, любила ты... Но не так,

      не с той силою.

      Вместе мы шли с тобой, но не в такт...

      Прости, милая!..

      Год буду помнить... Еще год...

      Боль притупится.

      Справим