Сколько может снести человек —

      Одному только Богу известно —

      Сколько мыслей встает в голове,

      В желтом черепе, узком и тесном.

      И страшнее утрат и обид

      Непонятная доля людская —

      Для чего тебя бог сохранит

      И судьба не догонит лихая?

      Иль настигнет лихая судьба —

      Ты умрешь под чужим забором,

      И напрасны мольбы и борьба

      И старинные с богом споры?

      Видно, путь наш издревле внесен

      И в небесные вписан скрижали…

      Человек для любви рожден,

      А живет без любви и в печали.

      Я жду и слушаю. Китайский колокольчик

      Тихонько начинает перезвон.

      И комната заслушалась. И молча

      Глядит прохладный сумрак из окон.

      Какая тишина. И не шумят деревья,

      Над садом загорается звезда;

      Лишь иногда за дальнею деревней

      Поют невидимые поезда.

      Один из них возьмет тебя с собою,

      Из сутолоки вырвет городской,

      И ты сойдешь, овеянный весною,

      На полустанке в тишине лесной…

      Придешь ко мне, усталый и влюбленный,

      От звездных рос, от запахов лесных

      В мой сад придешь, в шатер войдешь зеленый.

      Я жду тебя. И звон часов затих.

      Ночи и дни, ночи и дни

      Ветер поет в трубе.

      Ночи и дни думы мои,

      Думы мои о тебе.

      Стены глухие тебя берегут,

      Крепок тяжелый засов.

      Пуля догонит, найдет на бегу,

      Свалит в тюремный ров.

      Может, лежишь ты в степи без креста

      В злой азиатской земле…

      Эта ли повесть, что так проста,

      В мире оставит след?

      Мир прочитает повесть твою

      В звездах и облаках,

      Как над тобою ветры поют

      В мертвых казахских степях.

      Пусть распростерты над нашей страной

      Черные крылья беды —

      Не затеряется в глуби ночной

      Свет одинокой звезды.

      Азиатские бескрайние просторы —

      Глина да полынь-трава,

      За полынью выжженные горы

      И далекая, далекая Москва.

      Где-то скрещиваются дороги,

      Паровозы на путях дымят, —

      Здесь, кольцом свернувшись, у порога

      Бисерные ящерицы спят.

      И поет, поет горячий ветер,

      Поднимая розовую пыль, —

      Так проходят по земле столетья,

      Расстилая