Прими меня, степь, чужеземца,

      В суровые руки твои,

      В полынью заросшее сердце,

      Не знающее любви.

      Жестоки твои просторы,

      Небесный велик океан,

      Бесплодны и сухи горы,

      И бурям далеких стран

      Открыты кругом дороги.

      Но музыка древних дней,

      Как голос библейский Бога,

      Звучит над душой моей.

      Если смерть заглянула в глаза,

      Полоснула косой по стране,

      Ни мольбам, ни любви, ни слезам

      Нету веры и места нет.

      Но страданьями крепнет дух, —

      Белым голубем ввысь душа,

      Чутко ловит небесный слух,

      Как земной пролетает шар,

      Как планеты поют вокруг,

      Как родится в пути звезда

      И как льется на звездный луг

      Солнца огненная вода.

      Я жду тебя. Стадо прошло,

      И к вечеру ветер затих.

      И солнце средь туч зашло

      Багряных и золотых.

      Из труб потянулся дым,

      И в хатах зажглись огни.

      Вот первый восход звезды,

      И ночь наступает за ним.

      В поселке легла тишина.

      Лишь изредка лай собак.

      Степная чужая страна

      Закуталась в сонный мрак.

      Так значит – ты не придешь.

      Я сяду одна у стола.

      Коптилки тревожная дрожь,

      И мечутся тени в углах.

      Опять начинает тоска

      Безумную песню свою,

      Опять за строкой строка

      Всю ночь напролет поют —

      Быть может, последний дар

      Последней моей любви

      Я в руки твои передам,

      В любимые руки твои.

      Когда ты начинаешь тосковать,

      И бьет судьба, и час вечерний жуток, —

      Учись, мой друг, спокойно танцевать

      Средь размалеванных шутов и проституток.

      Пусть веселей бубенчики звенят

      На жалком сборище людской арлекинады,

      Но яд тоски, ночей бессонных ад

      Учись скрывать за равнодушным взглядом.

      Когда же на заре ты вешаться идешь,

      Не оставляй письма возлюбленной в конверте,

      Красивых фраз взволнованная ложь

      Расскажет ей, что ты боялся