Венецианские лагуны луж

      И хрупкий месяц, розовый к тому ж,

      Качается. И в зыбком отраженьи

      Преображается воображенье:

      Не глина вязкая, не грязная вода,

      А перламутровая тонкая слюда,

      И синие, и синие просторы

      И романтические горы.

      Четверть километра луж и грязи.

      Тусклого тумана плотная стена.

      Крапчатое небо цвета грязной бязи,

      Ветер в сорок баллов. Такова весна.

      (Весна, весна! О ней поют поэты,

      О ней поют щеглята и скворцы,

      И на лугу качаются под ветром

      Купавок золотые бубенцы.

      Ты тихо слушай у лесной опушки,

      Вбирай в себя любовный дух весны;

      Весна ответит голосом кукушки,

      Родным приветом северной страны.)

      Четверть километра – только ль это,

      Это ли причина для разлук?

      Я ловлю внимательно грустные приметы

      В суетных движеньях равнодушных рук.

      Века назад с тобою мы бродили,

      Рука с рукой, по солнечной стране.

      Оливковые рощи мы любили

      И звон цикад и песни при луне.

      Любили моря синюю прохладу,

      И митиленское вино,

      И гроздья золотого винограда

      За невысокой белою стеной.

      Встречать любили корабли чужие

      У гавани в вечерние часы —

      Стремительные тучи грозовые,

      Летящие над парусом косым.

      Друг друга там с тобою мы любили,

      В Эгейской солнечной стране,

      Где с нами Музы милые дружили

      И Сафо пела, украшая мне

      Венками роз и ломкого аниса

      Ночного ложа сладостный шатер…

      Ты помнишь звезды яркие и низкие

      И запах свежести с далеких гор?..

      Остров похож на огромный и радостный сад.

      Розы цветут. В Митиленах цветет виноград.

      И из далекого плаванья

      Корабли чужеземные заходят в гавани.

      Музы поют, вдохновляясь Эгейской весной.

      Море и солнце. Наполнен полдневный зной

      Цикад лирическим пением

      И благоуханием весеннего цветения.

      Сафо, и здесь ты бродила в любовной тоске,

      След