Хоронят здесь самоубийц,

      Чтоб не поганить землю на погосте.

      Лежите, милые, средь трав и птиц…

      Мы – кандидаты – к вам приходим в гости.

      Мы – рыцари служения Тоске,

      Владычице холодной и жестокой;

      В знак братства тайного нам на руке

      Начертан крест – как символ точный срока.

      Спокойны мы. Без страха смотрим в даль,

      В лукавые соблазны милой жизни, —

      Но глубоко запрятана печаль

      О той грядущей и родной отчизне.

      Мне феи забыли положить в колыбель

      Наперсток, иголку и спицы, —

      Но фавн козлоногий оставил свирель,

      И песни оставили птицы.

      И я не склонялась над полотном,

      Над вышивкою прилежно, —

      Но зори поили меня, как вином,

      Прохладой прозрачной и свежей.

      Училась я музыке у тростника

      И праздности позабытой —

      Все песни, что пели над миром века,

      Мне были – поэту – открыты.

      Я слушала их. И слетались они,

      Покорные первому зову,

      Как легкие птицы на грустные дни

      Веселого птицелова.

      И я не боюсь ни беды, ни утрат,

      Упрямо по жизни шагаю.

      Певучее сердце ведет наугад —

      Я верю ему, дорогая.

      Из жизни в жизнь переношу с собой

      С мучительным и грустным постоянством

      Певучей праздности веселый беспорядок

      И этот грозный груз земной тоски.

      Из жизни в жизнь переношу с собой

      Греховный пыл неутолимой крови,

      Неотвратимость горькую измены

      И сладость вероломную любви.

      Из жизни в жизнь переношу с собой

      Предчувствие великого молчанья,

      Смотрю – над миром возникают звезды,

      Светящиеся ноты тишины.

      Когда ж любовь оставлю на земле,

      Оставлю человеческие песни —

      Иная музыка наполнит душу,

      Та музыка, чье имя Тишина.

      Учитель, я бреду походкою неверной

      По старой, по исхоженной земле.

      Люблю закат над морем в час вечерний

      И маки, вспыхивающие