Творца небесного молила,

      Молила, плакала… А вы

      В моей тоске, в моей печали,

      Как кровожаждущие львы,

      Упреком сердце растерзали,

      Растлили ядом мою кровь,

      И за молитвы, за любовь

      Мое дитя, мое родное,

      Тяжелым словом понесли,

      И непотребницей слепою

      Меня со смехом нарекли!

      Я вам простила, я забыла,

      Я вашей славы не взяла,

      Я подаянием кормила

      Мое дитя!» И залилась

      Слезами, горькими слезами.

      Она рыдает, а Оксана

      Раскрыла черные глаза:

      Скорбящей матери слеза

      Прервала сон отроковицы;

      С улыбкой черные ресницы

      Она закрыла. «Какой сон

      Смешной и глупый, и как живо…»

      И раскраснелася стыдливо,

      Сама не зная отчего.

      «Как холодно, а ты все плачешь!

      Уж скоро вечер; для чего

      Ты мне печали не расскажешь?

      И я бы плакала с тобою,

      А то…» – И хлынули рекою

      Слезы невинной красоты.

      «И ты заплакала… Прости,

      Что о моих сердечных ранах

      Я не беседую с тобой,

      Я скоро плакать перестану,

      Моею тяжкою слезой

      Я не прерву твой сон прекрасный,

      И о судьбе моей несчастной

      Узнаешь ты не от меня.

      Тебе расскажут злые люди,

      Они тебя не пощадят,

      И много, много горя будет.

      А горе даром не пройдет.

      Озлобит сердце пустотою,

      Оно возьмет любовь с собою

      И все наилучшее возьмет.

      Не плачь, Оксано!» И, рыдая,

      Она Оксану утешает:

      «Не плачь, дитя мое, усни!

      Ты рано плакать начинаешь;

      Придет пора твоей весны,

      И тайну слез моих узнаешь;

      Свои прольешь, прольешь одна,

      Одна, бездомной сиротою,

      И будет то моя вина,

      Что не разделишь…» – «А с тобою?

      Разве тебя я не люблю!

      Ах, мне с тобой и горе любо,

      Я все с тобою разделю.

      Не понесу я чужим людям

      Мою сердечную слезу,

      К тебе на грудь я принесу.

      Только не плачь! Делись со мною

      Своею тяжкою тоскою.

      Не плачь одна, откройся мне,

      И будет легче. Ах, послушай

      О том, что видела во сне,

      Я расскажу тебе.

      Чаще, гуще

      Как будто лес, а мы вдвоем

      Так наобум себе идем.

      Потом темно, потом светло.

      Потом гляжу – тебя не стало;

      Я-ну бежать, кричать, устала,

      Села и плачу. Вдруг село;

      Большая улица, большая;

      И я по улице иду.

      Мне грустно так, тоска такая,

      Я спотыкаюсь, упаду.

      Мне тяжело, мне давит грудь,

      А люди смотрят и смеются.

      Мне больно стало, а взглянуть

      Я будто на людей боюся.

      Потом отаман мне кричит:

      «Вот я тебя!»