Будешь жить, не зная лиха,

      Править и судить,

      Со своей подругой тихой

      Сыновей растить.

      И во всем тебе удача,

      Ото всех почет,

      Ты не знай, что я от плача

      Дням теряю счет.

      Много нас таких бездомных,

      Сила наша в том,

      Что для нас, слепых и темных,

      Светел божий дом.

      И для нас, склоненных к долу,

      Алтари горят,

      Наши к божьему престолу

      Голоса летят.

      Как вплелась в мои темные косы

      Серебристая нежная прядь, —

      Только ты, соловей безголосый,

      Эту муку сумеешь понять.

      Чутким ухом далекое слышишь

      И на тонкие ветки ракит,

      Весь нахохлившись, смотришь —

                                   не дышишь, —

      Если песня чужая звучит.

      А еще так недавно, недавно

      Замирали вокруг тополя,

      И звенела и пела отравно

      Несказанная радость твоя.

      Все как раньше: в окна столовой

      Бьется мелкий метельный снег,

      И сама я не стала новой,

      А ко мне приходил человек.

      Я спросила: «Чего ты хочешь?»

      Он сказал: «Быть с тобой в аду».

      Я смеялась: «Ах, напророчишь

      Нам обоим, пожалуй, беду».

      Но, поднявши руку сухую,

      Он слегка потрогал цветы:

      «Расскажи, как тебя целуют,

      Расскажи, как целуешь ты».

      И глаза, глядевшие тускло,

      Не сводил с моего кольца,

      Ни один не двинулся мускул

      Просветленно-злого лица.

      О, я знаю: его отрада —

      Напряженно и страстно знать,

      Что ему ничего не надо,

      Что мне не в чем ему отказать.

      Простишь ли мне эти ноябрьские дни?

      В каналах приневских дрожат огни.

      Трагической осени скудны убранства.

      Думали: нищие мы, нету у нас

                                             ничего,

      А как стали одно за другим терять,

      Так, что сделался каждый день

      Поминальным днем, —

      Начали песни слагать

      О великой щедрости божьей

      Да о нашем бывшем богатстве.

      Так много камней брошено в меня,

      Что ни один из них уже не страшен,

      И стройной башней стала западня,

      Высокою среди высоких башен.

      Строителей