Я болен, Офелия, милый мой друг!

              Ни в сердце, ни в мысли нет силы.

      О, спой мне, как носится ветер вокруг

              Его одинокой могилы.

      Душе раздраженной и груди больной

              Понятны и слезы, и стоны.

      Про иву, про иву зеленую спой,

              Про иву сестры Дездемоны.

      Офелия гибла и пела,

      И пела, сплетая венки;

      С цветами, венками и песнью

      На дно опустилась реки.

      И многое с песнями канет

      Мне в душу на темное дно,

      И много мне чувства, и песен,

      И слез, и мечтаний дано.

      Как ангел неба безмятежный,

      В сияньи тихого огня

      Ты помолись душою нежной

      И за себя и за меня.

      Ты от меня любви словами

      Сомненья духа отжени

      И сердце тихими крылами

      Твоей молитвы осени.

      Небес и земли повелитель,

      Творец плодотворного мира

      Дал счастье, дал радость всей твари

      Цветущих долин Кашемира.

      И ра́вны все звенья пред Вечным

      В цепи непрерывной творенья,

      И жизненным трепетом общим

      Исполнены чудные звенья.

      Такая дрожащая бездна

      В дыханьи полудня и ночи,

      Что ангелы в страхе закрыли

      Крылами звездистые очи.

      Но там же, в саду мирозданья,

      Где радость и счастье – привычка,

      Забыты, отвергнуты счастьем

      Кустарник и серая птичка.

      Листов, окаймленных пила́ми,

      Побегов, скрывающих спицы,

      Боятся летучие гости,

      Чуждаются певчие птицы.

      Безгласная серая птичка

      Одна не пугается терний,

      И любят друг друга, – но счастья —

      Ни в утренний час, ни в вечерний.

      И по́ небу веки проходят,

      Как волны безбрежного моря;

      Никто не узнает их страсти,

      Никто не увидит их горя.

      Однажды сияющий ангел,

      Купаяся в безднах эфира,

      Узрел и кустарник, и птичку

      В долине ночной Кашемира.

      И нежному ангелу стало

      Их видеть так грустно и больно,

      Что с неба слезу огневую

      На них уронил он невольно.

      И к утру свершилося чудо:

      Краснея и млея сквозь слезы,

      Склонилася к ветке упругой

      Головка душистая розы.

      И к ночи с безгласною птичкой

      Еще перемена чудесней:

      И листья и звезды трепещут

      Ее упоительной песней.

      Рая вечного изгнанник,

      Вешний гость я, певчий странник;

      Мне чужие здесь цветы;

      Страшны искры