79 От состраданья к ним изнемогала

      Моя душа, и был я поражен,

      Когда близ нас собрание предстало

      82 Известнейших мужей и славных жен.

      И я сказал: «Мне хочется, Вергилий,

      Речь повести с четой теней, как сон,

      85 Скользящей и несущейся без крылий».

      «Пусть ближе налетят они, тогда, –

      Сказал поэт, – мы можем без усилий

      88 Для той беседы вызвать их сюда,

      Любовью, их связавшей, заклиная».

      Вот дунул ветр. Как облаков гряда

      91 Несется, воли собственной не зная,

      Приблизились к нам тени. Оживясь,

      Воскликнул я, к себе их призывая:

      94 «О, страждущие тени! Если нас

      Беседой подарить вы в состоянье,

      Поговорите с нами!» Как подчас,

      97 При радостном, веселом воркованье

      К родимым гнездам голуби летят,

      Так при моем невольном восклицанье

      100 Чета теней, сквозь общий вихрь и смрад,

      Толпу тех душ покинув, где стояла

      Несчастная Дидона, – тихо, в ряд,

      103 Порхнула к нам. Одна из них сказала:

      «Ты, ради нас сошедший в эту тьму,

      Ты, чья душа к нам жалость испытала,

      106 Хотя преступны все мы, – твоему

      Величию не можем не дивиться,

      И если бы, в грехах своих, Ему,

      109 Творцу миров, мы смели помолиться,

      Просили б мы, чтоб мир и благодать

      На голову твою могли спуститься

      112 За то, что нам ты можешь сострадать.

      О, говори – тебя мы слушать станем,

      Расспрашивай – мы станем отвечать,

      115 Пока в пучину бездны вновь не канем…

      Мой край родной – на берегу морском,

      Где волны По бегут, подобно ланям,

      118 Теряясь в океане голубом.

      Любовь, души прекрасная подруга,

      В груди Паоло вспыхнула огнем.

      121 Он был пленен той красотою юга,

      Которая была во мне и вдруг

      Исчезла от жестокости супруга.

      124 Любовь – призыв души, как сладкий звук,

      Откликнулась в душе моей любовью,

      Которая не убоялась мук,

      127 Не умерла, хоть истекала кровью.

      Любовь нас к ранней смерти привела, –

      Но казнь – братоубийце! К изголовью

      130 Его, так много сделавшего зла,

      Должны спуститься адские страданья…»[26]

      Умолкла тень. Не поднимал чела

      133 Я, слушая ее повествованье,

      И долго пересилить не умел

      Невольного, глубокого молчанья.

      136 «Куда с своей ты думой залетел?» –

      Спросил поэт. «О, сколько наслаждений?

      И чудных грез им посулил удел,

      139 Но вместо них дал вечный гнет мучений!» –

      Воскликнул я и тени молвил вновь:

      «Франческа,