Снятся усталым спортсменам рекорды.

      Снятся суровым поэтам слова.

      Снятся влюбленным

      в огромном городе

      необитаемые

       острова.

      Самые дальние,

      самые тайные,

      ветру открытые с трех сторон,

      необнаруженные,

      необитаемые,

      принадлежащие тем,

       кто влюблен.

      Даже отличник

       очень старательный

      их не запомнит со школьной скамьи, —

      ведь у влюбленных

      своя география!

      Ведь у влюбленных

      карты

       свои!

      Пусть для неверящих

       это в новинку, —

      только любовь

      предъявила

      права.

      Верьте:

       не сказка,

      верьте:

       не выдумка —

      необитаемые острова!..

      Все здесь простое,

      все самое первое —

      ровная,

       медленная река,

      тонкие-тонкие,

      белые-белые,

      длинные-длинные

       облака.

      Ветры,

      которым под небом не тесно,

      птицы,

      поющие нараспев,

      море,

      бессонное,

       словно сердце,

      горы,

      уверенные в себе.

      Здесь водопады

       литые,

       летящие,

      мягкая,

      трепетная трава…

      Только для любящих

       по-настоящему

      эти

      великие острова!..

      Двое на острове.

      Двое на острове.

      Двое – и все!..

      А над ними —

       гроза.

      Двое – и небо тысячеверстное.

      Двое – и вечность!

      И звезды в глаза…

      Это не просто.

      Это не просто.

      Это сложнее любого

       в сто крат…

      В городе стихшем

      на перекрестках

      желтым огнем светофоры горят.

      Меркнет

       оранжевый отблеск неона.

      Гаснут рекламы,

      гуденье прервав…

      Тушатся окна,

      тушатся окна

      в необитаемых

       островах.

      Я видел, как по Праге,

      с прохожими

       встречаясь,

      нейлоновое платье

      на плечиках качалось.

      Качалось —

       незатейливое,

      цвета румянца.

      Качалось

      отдельно,

      чтобы