Елену я увидел здесь: она

      Свою отчизну сделала несчастной;

      А рядом с ней – великий муж Ахилл,

      Раб дружбы верной и любви напрасной;

      Парис, Тристан… Вергилий краток был,

      Но перечислил мне имен немало.

      Их всех сгубил преступной страсти пыл.

      «Увы, мой грех – обжорство, бог Маммон.

      Перед тобой стоит несчастный Чакко,

      Что за чревоугодье осужден

      Томиться под дождем в жилище мрака.

      На эту казнь за тот же самый грех

      Не я один здесь осужден, однако:

      Их тысячи, рабов земных утех».

      «Иль ослабеют узы адских сил,

      Когда Суда последний день нагрянет?»

      «Знай, смертный, – спутник мой заговорил,

      Чем ближе к совершенству каждый станет,

      Тем ярче в нем добро и злее зло.

      Хоть этих жалких грешников не тянет

      К добру и совершенству, – не могло

      Родиться в них подобное стремленье, —

      Но осеняет всякое чело

      Надежда на пощаду и прощенье».

      Я позабыл про друга и себя:

      В тот миг свои зловещие картины

      Круг Ада третий мне явил: губя

      Всё без разбора, дождь стекал на

      льдины;

      Его сменяя, черный, крупный град

      И грязный снег летели на вершины

      Угрюмых скал. Невыносимый смрад

      Мешался с тьмой. Там Цербер, зверь опасный,

      Рычал в три пасти, кровожадный взгляд

      В того вперяя, кто с мольбой напрасной

      Тонул в пучине, ужасом гоним.

      И цвет зрачков его, кроваво-красный,

      Казался жертве пламенем сплошным.

      Дрожа огромным безобразным чревом,

      Вонзал он когти, злобой одержим,

      В плоть грешников стенающих и с гневом

      Их кожу на лоскутья разрывал.

      «Погибельны Фортуны искушенья,

      Хотя за них людской безумный род,

      Не ведая в раздорах насыщенья,

      Сражается и кровь напрасно льет.

      Все золото и все богатство света

      Людей не избавляют от забот

      И не вернут покой в обитель эту».

      «Да, вот, мой друг, Фортуна какова.

      Не стоит доверяться ей. Не надо

      Бессмысленно растрачивать слова,

      То в гнев впадая, то в благоговенье.

      Фортуна под лучами божества,

      Ни слез не замечая, ни презренья

      Парит среди созданий неземных,

      Что к нам явились в первый день Творенья,

      Блаженствует средь радостей иных».

      Я разглядел, – о жуткая минута! —

      Толпу