Дождь на телах воспламенял опять

      Соцветья ран… О вечном их страданье

      Я и сейчас не в силах вспоминать:

      Подобной муки не вместить сознанью.

      Три тени нас окликнули опять,

      И вот, внезапно поравнявшись с нами,

      Сомкнув кольцо, метаться и кричать

      Безумные полунагие стали.

      Как воины, пред тем как бой начать,

      В противника зрачки свои вперяли.

      Мы грешников застали. Недвижимы,

      Они сидели группой на песке,

      Мучительными думами томимы.

      Никто из них не говорил ни с кем.

      Мы плыли, в черном воздухе кружась,

      Но я, охвачен беспросветной мглою,

      Движения почти не замечал.

      И вдруг услышал: справа под мною

      Невыносимый грохот прозвучал.

      Чтоб глянуть вниз, я ловко изогнулся

      И в тот же миг, как лист, затрепетал

      И в ужасе невольном содрогнулся:

      Из темной бездны стоны к нам неслись

      И огоньки сверкали… Я свернулся

      Почти в клубок, заглядывая вниз.

      Его лицо казалось нам почти

      Прекрасным: это было отраженье

      Души кристально чистой – во плоти.

      Но хвост, что пробуждал в нас

      омерзенье,

      Змеиным был. Две лапы и спина

      Покрылись шерстью; адского творенья

      Грудь мощная была испещрена

      Узорами, пестрящими цветами:

      Их яркостью была б потрясена

      Вся Азия с чудесными коврами.

      Так мерзкое чудовище забилось

      У берега (поверьте, я не лгу)

      И, хвост подняв, над бездной

      закружилось.

      Нас бросил здесь ужасный Герион.

      Но проводник меня повел левее.

      И вдруг услышал я нестройный стон

      Казнимых душ и различил во мгле я

      Их палачей жестоких. В два ряда,

      С рыданьями над темной бездной рея,

      Рои теней неслись: одни туда,

      Откуда шли во мгле мы, а другие —

      Навстречу им. Так в Риме иногда

      Безмолвно, словно призраки благие

      В дни торжества идут толпой двойной

      Молельщики усердные…

      И каждый грешник бился и стенал,

      Избегнуть наказания пытаясь…

      И ров мерцал таким глубоким дном,

      Что только со скалы и было можно

      Узреть все то, что шевелилось в нем.

      Мы подошли к обрыву осторожно,

      Чтоб посмотреть на грешников вблизи.

      Склонившись, я разглядывал тревожно

      Несчастных,