И ты осмеяна, и твой черед настал!

      Но, Боже правый! Гретхен, ты ли это?

      Ты – чистое создание поэта,

      Ты – красоты бессмертный идеал!

      О, если б твой творец явился между нами

      Из заточенья своего,

      Какими б жгучими слезами

      Сверкнул орлиный взор его!

      О, как бы он страдал, томился поминутно,

      Узнав дитя своей мечты,

      Свои любимые черты

      В чертах француженки распутной!

      Но твой творец давно в земле сырой,

      Не вспомнила о нем смеющаяся зала,

      И каждой шутке площадной

      Бессмысленно толпа рукоплескала…

      Наш век таков. Ему и дела нет,

      Что тысячи людей рыдали над тобою,

      Что некогда твоею красотою

      Был целый край утешен и согрет, —

      Ему бы только в храм внести слова порока,

      Бесценный мрамор грязью забросать,

      Да пошлости наклеивать печать

      На всё, что чисто и высоко!

      В грезах сладострастных видел я тебя;

      Грез таких не знал я никогда, любя.

      Мне во сне казалось: к морю я пришел —

      Полдень был так зноен, воздух так тяжел!

      На скале горячей, в ярком свете дня

      Ты одна стояла и звала меня,

      Но, тебя увидя, я не чуял ног

      И, прикован взором, двинуться не мог.

      Волосы, сверкая блеском золотым,

      Падали кудрями по плечам твоим;

      Голова горела, солнцем облита,

      Поцелуя ждали сжатые уста;

      Тайные желанья, силясь ускользнуть,

      Тяжко колебали поднятую грудь;

      Белые одежды, легки, как туман,

      Слабо закрывали твой цветущий стан,

      Так что я под ними каждый страсти пыл,

      Каждый жизни трепет трепетно ловил…

      И я ждал, смятенный: миг еще, и вот

      Эта ткань, сорвавшись, в волны упадет…

      Но волненьем страшным был я пробужден.

      Медленно и грустно уходил мой сон.

      К ложу приникая, я не мог вздохнуть,

      Тщетные желанья колебали грудь,

      Слезы, вырываясь с ропотом глухим,

      Падали ручьями по щекам моим,

      И, всю ночь рыдая, я молил богов:

      Не тебя хотел я, а таких же снов!..

      С душою, для любви открытою широко,

      Пришел доверчиво ты к ним?

      Зачем же в их толпе стоишь ты одиноко

      И думой горькою томим?

      Привета теплого душа твоя искала,

      Но нет его в сухих сердцах:

      Пред золотым тельцом они, жрецы Ваала,

      Лежат простертые во прах…

      Не сетуй, не ропщи – хоть часто сердцу больно,

      Будь горд и тверд в лихой борьбе —

      И верь, что недалек тот день, когда невольно

      Они поклонятся тебе!