я люблю твои сплетни, провинция —

      беспощадный и праведный суд,

      здесь с дотошностью медицинскою

      без анализа все узнают,

      кто с кем был, кто развелся, кто судится,

      кто сгорел в алкогольном чаду —

      знает все моя тихая улица,

      видя, с кем я под ручку иду,

      чем живешь ты, моя ненасытная —

      между тихих и старых дворов,

      с чьей же жизни, моя любопытная

      ты сдираешь заветный покров?

      мы и так за прозрачными ставнями

      как на сцене театра живем —

      и от двери с засовами ржавыми

      уходя, ключ под коврик кладём…

      где ты есть, счастливая деревня?

      где пастух на дойку гонит стадо,

      и мычат усталые коровы,

      и выходят за калитки бабы,

      в разноцветном ситце, как полянка,

      вытирают о передник руки —

      и зовут по именам своих кормилиц…

      в духоте вечерней дремлет овод,

      мышь скучает, подгрызая просо,

      баба доит пёструю корову,

      пальцы тянут вымя по привычке,

      и струя, белейшая из сладких,

      пахнет так, как пахнет только клевер,

      мятлик, тимофеевка и донник,

      пахнет детством, речкою и небом —

      летней безмятежностью, любовью,

      светлою луной и сенокосом,

      мягкой пылью большака ночного

      и губами, теплыми от счастья.

      запряги мне, старый, лошадей

      дай подводу, сено да тулуп,

      да овса лошадкам не жалей —

      к вечеру морозец будет крут…

      отвернулся дед, молчит седой..

      рукавицы снял, пыхнул дымком-

      запрягать, конешно, не впервой…

      лошаденок нет, пропал наш дом…

      Дымку продали по осени твою,

      как жалел я, а уж как просил…

      по сараям тащат сбрую всю…

      я ж сенца ей летом накосил…

      розвальни под снегом пропадут

      помереть спокойно не дадут…

      прахом все идет, кого винить?

      да и жизнь-то не дадут дожить,

      осенил себя старик крестом,

      и над лесом, в зареве огня,

      как комета с пламенным хвостом,

      тройка вдруг промчалась, горяча.

      сел старик на козлы, вынул кнут,

      пристяжные жмутся к коренной,

      ну, бывай, родная, – подмигнул,

      будет случай – свидимся с тобой.

      в моей деревне давно покосились хаты,

      дома бросают, бегут, кто способен – в город,

      один лишь ястреб в небе парит, крылатый,

      да пёс цепной сидит за чужим забором,

      давно нет у нас коров, и не косят сена,

      упали хлева, поросли по стене крапивой,

      петух с утра поперхнулся, последний тенор,

      фальцетом не мог, а пером был певец красивый,

      ведро в колодец слетело запрошлым летом,

      теперь