Много лет я не верил ни в Бога, ни в черта,

      но однажды подумать мне срок наступил:

      мы лепились из глины различного сорта —

      и не значит ли это, что кто-то лепил?

      Ни бесов нет меж нас, ни ангелиц,

      однако же заметить любопытно,

      что много между нами ярких лиц,

      чья сущность и крылата, и копытна.

      Успешливые всюду и во многом,

      познавшие и цену, и размерность,

      евреи торговали даже с Богом,

      продав Ему сомнительную верность.

      Бога нет, но есть огонь во мраке.

      Дивных совпадений перепляс,

      символы, знамения и знаки —

      смыслом завораживают нас.

      Человек человеку не враг,

      но в намереньях самых благих

      если молится Богу дурак,

      расшибаются лбы у других.

      Это навык совсем не простой,

      только скучен и гнусен слегка —

      жадно пить из бутылки пустой

      и пьянеть от пустого глотка.

      Взяв искру дара на ладонь

      и не смиряя зов чудачества,

      Бог любит кинуть свой огонь

      в сосуд сомнительного качества.

      Дух любит ризы в позолоте,

      чтоб не увидел посторонний,

      что бедный дух порочней плоти

      и несравненно изощренней.

      Подозрительна мне атмосфера

      безусловного поклонения,

      ибо очень сомнительна вера,

      отвергающая сомнения.

      Творец таким узлом схлестнул пути,

      настолько сделал общим беспокойство,

      что в каждой личной жизни ощутим

      стал ветер мирового неустройства.

      Какой бы на земле ни шел разбой

      и кровью проливалась благодать —

      Ты, Господи, не бойся, я с Тобой,

      за все Тебя смогу я оправдать.

      Нечто тайное в смерти сокрыто,

      ибо нету и нету вестей

      о рутине загробного быта

      и азарте загробных страстей.

      Дети загулявшего родителя,

      мы не торопясь, по одному,

      попусту прождавшие Спасителя,

      сами отправляемся к нему.

      Не зря, не зря по всем дорогам

      судьба вела меня сюда,

      здесь нервы нашей связи с Богом

      обнажены, как провода.

      Я с первых дней прижился тут,

      мне здесь тепло, светло и сухо,

      и прямо в воздухе растут

      плоды беспочвенного духа.

      Судьбой обглоданная кость,

      заблудший муравей,

      чужой свободы робкий гость

      я на земле моей.

      Когда сюда придет беда,

      я здесь приму беду,

      и лишь отсюда в никуда

      я некогда уйду.