Здравствуй, барса могучего логово,

      Где от века бушует гроза,

      Где на версту ни склона полого,

      Ни тропы не отыщут глаза.

      Где Аргуна лютует и бесится,

      Где, гремя, джигитует Койсу,

      И, увенчан значком полумесяца,

      Стяг восстанья мелькает в лесу!

      Пусть и нет в тебе нежности Грузии

      И приволья кубанских степей,

      Но навек в нерушимом союзе я

      С первобытной красою твоей.

      Как чадрою, страна погорелищ,

      Ты укрыта туманом седым.

      Снизу дым, словно облако,

                           стелется,

      Сверху облако вьётся, как дым.

      И ничем перед миром не хвастая,

      Ты печальна, как доля твоя,

      Лишь Гуниба вершина гривастая

      С высоты озирает края.

      Здесь в июне проходят как посуху,

      Где в апреле гремела вода,

      Здесь, покорно пастушьему посоху,

      На утёсы вползают стада.

      Здесь дороги петляют и крутятся,

      Горизонт перед взором кружа.

      Здесь царят вековая распутица

      И неистовый дух мятежа.

      Здесь баранину жарит на вертеле

      Только в джуму голодный лезгин;

      И поэты тебя обессмертили,

      Но не понял тебя ни один.

      Для одних ты – аллаха избранница,

      Для других ты – абрека жильё.

      Для меня же навеки останется

      Незабвенным страданье твоё.

      Не величья полна сатанинского,

      А исполнена скорби и слез,

      Ты близка лишь для сердца

                            Марлинского,

      Как угрюмый и голый утёс.

      И бесплодно скупая земля твоя

      Мне милей благодатнейших стран…

      Так свяжи вековечною клятвою

      Декабриста с собой, Дагестан.

      Послав привет вершин седому вечу,

      Я в тот же миг схватился за кинжал:

      Из-за горы три горца шли навстречу,

      И каждый шаг ко мне их приближал.

      Один из них, в запыленной черкеске,

      Нёс на плече ребёнка своего.

      Его черты, значительны и резки,

      О прямоте твердили за него.

      Другие два, хоть шли за ним

                            упрямо,

      Изнемогли от дальнего пути.

      И я спросил: «Где видеть мне имама

      И как скорей в Ахульго мне дойти?»

      «Ахульго пал. Там веет ваше знамя,

      И газават уходит в щели гор.

      Лишь нам одним с немногими

                            друзьями

      Нести Коран придётся с этих пор».

      «А где имам?» – «На что имам

                             урусам,

      Губящем всё в родном