Суть любви всегда прекрасна, непостижна и верна,

      Ни с каким любодеяньем не равняется она:

      Блуд – одно, любовь – другое, разделяет их стена.

      Человеку не пристало путать эти имена.

      Нрав миджнура постоянен: не чета он блудодею,

      Верен он своей любимой и скорбит в разлуке с нею.

      Будь любимая сурова – он и так доволен ею…

      В мимолетных поцелуях я любви не разумею.

      Не годится звать любовью шутки взбалмошные эти.

      То одна у ветрогона, то другая на примете.

      Развлекаться столь беспечно лишь дурные могут дети.

      Долг миджнура: если нужно, обо всем забыть на свете.

      У влюбленного миджнура свой единственный закон:

      Затаив свои страданья, о любимой грезит он.

      Пламенеет он в разлуке, беспредельно исступлен,

      Подчиняется смиренно той, в которую влюблен.

      Тайну раненого сердца не откроет он другому,

      Он любимую позорить не захочет по-пустому,

      Он свои скрывает чувства, он к ее не ходит дому,

      Он за счастье почитает эту сладкую истому.

      Трудно верить в человека, коль о милой он бормочет.

      Сам себе он вред приносит – что ж он попусту хлопочет?

      Чем он милую прославит, если тут же опорочит?

      Почему он сердцу милой причинять страданье хочет?

      Не пойму я: чем притворство привлекает сумасброда?

      Если он не любит деву, разве нет ему исхода?

      Почему ж ее он хочет запятнать в глазах народа?

      Но злодею злое слово слаще сахара и меда!

      Плач миджнура о любимой – украшенье, не вина.

      На земле его скитанья почитают издавна.

      И в душе его, и в сердце вечно царствует одна,

      Но толпе любовь миджнура открываться не должна.