Празднуй свою победу!

      Ветер с размаху – в грудь.

      По моему же следу

      Нынче отправься в путь,

      В дом, где в любом ненастье

      Соль горяча речей,

      В дом, где гостило счастье

      Сотни чужих ночей.

      Так приголубь сиротку –

      Жалость – стремглав стрижом

      С ветром ворвется в фортку,

      С дымом вползет ужом.

      Слабости гордость знаем,

      Робость любви – честней,

      Сердце с чужих окраин

      Ждать устает вестей.

      Как начали, так и кончаем век,

      Живем пустопорожним плагиатом

      Чужих утопий. Отрицаний снег

      Не запорошит движущийся атом

      Вины за преступления сего,

      Ничтожнейшего часа. Все оболы

      На построенье храма твоего,

      Сворованные у Савонаролы,

      Вернуть пора. Все старые дрова,

      Украденные из его костра,

      Спалить дотла. Хранители щедрот

      Сказочных, строители доброт

      Алчных, настроились вы всласть

      Под знаменем с кровавым словом: власть.

      И этот октябрь отболит

      И канет в остывшую воду.

      Застынут, как серый гранит,

      Слепые глаза небосвода.

      Охрипший от лая щенок –

      Сиротский, горюющий ветер,

      Обласканный, ляжет у ног.

      Худые рыбацкие сети

      Дождей в почерневшей воде

      Короткого вечера вспухнут,

      Как жилы запястий. И те,

      Кто мучили, – в прошлое рухнут!

      Ранних сумерек хрупкость в простуженном осенью доме.

      Лисье пламя свечи, полыхнувшее к самым глазам.

      Мимо тысячи лет, в розвальнях, на сопревшей соломе,

      Может, душу мою повезут к несвятым образам.

      В день, на белую нитку прошитый морозцем,

      Горше дыма печей – мой обманчивый путь.

      После тысячи лет за последним колодцем

      Оглянусь – в вечно длящийся ужас и жуть.

      Не проводит никто – только черная птица

      Прокричит, на прощанье оставив перо, –

      Через тысячу лет в окна синие биться

      Прилетишь ты ко мне из сгоревших миров.

      И звездою падучей представится чудо

      Поздним яблоком с голых чеканных ветвей.

      И за тысячу лет я тебя не забуду

      За перо на сопревшей соломе саней…

      Не город, а сруб колодезный,

      До самых краев – вода!

      Рябины тугими гроздьями

      Поспела вокруг беда.

      И черпаю ведра полные

      Полынных октябрьских дней.

      Залить – весь огонь и полымя

      Пропащей судьбы твоей.

      Опять