Отец мой, король-изгнанник,

      у моря не чаял встреч;

      но вот появился странник:

      в барсовой шкуре посланник,

      тяжестью мечен меч.

      Отец без горностая

      на понурых плечах,

      тьма в комнате ночная

      при солнце и при свечах.

      Руки отца дрожали,

      глаз его не зажечь;

      тени со стен бежали,

      и прерывалась речь.

      А мать выходила в белом

      в зеленый сумрачный сад

      грустить по дальним пределам,

      когда повеет закат.

      На лестнице ждал я зова,

      но весть еще не слышна.

      Лишь топот коня чужого.

      Не говоря ни слова,

      в дом она шла одна:

      Отец! Он посланник ночи…

      Каких он вестник угроз?

      Мой сын! Он прибыл, охочий

      до светлых твоих волос.

      Отец! Сулит нам утраты

      вельможа сей из вельмож?

      Какие ладные латы!

      Как в сказке, скакун хорош.

      Ночному верна закону,

      в голосе его сталь;

      узенькую корону

      доставил он в нашу даль.

      Меч мечен ее звоном.

      Одна жемчужина в ней;

      согласно любым канонам

      многих жизней ценней.

      Сей обруч драгоценный

      дар щедрый, но мгновенный;

      я это знаю сам.

      Корона для дитяти

      моим придется кстати

      счастливым волосам.

      Надеть ее не худо,

      бледнея со стыда;

      тогда скажу, откуда

      посланник и куда.

      Из каменной твердыни,

      где покорность и страх,

      оттуда ли, где поныне

      ждут меня в шатрах.

      Задет моими речами,

      отец был сам не свой;

      он слушал меня ночами

      с поникшей головой.

      Но для волос кольцо

      не подлежит пропаже:

      мать