Отчаявшись, решает царь

      С обоими —

      С сознанием и с памятью —

      Покончить разом.

      И с короткого разбега,

      Насколько позволяет цепь,

      Он ударяет головой о стену.

      Боль

      И крови вкус соленый

      Царя с самим собою разлучают ненадолго:

      Вот он опять в Иерусалиме,

      И небо – как расплавленный сапфир,

      И солнце нежно жжет

      Сквозь перья опахала.

      В сопровождении друзей

      Царь пересек подворье Храма

      И на потеху свите

      На стене священной

      Нарисовал когтистый знак Молоха.

      – Царь! Помилуй!

      Ты нас погубишь всех!

      За святотатство это

      На наши головы обрушится сей Храм! —

      И тянется дрожащая рука

      Ужасный знак стереть.

      Не говоря ни слова,

      Короткий меч хватает царь Манассия

      И руку отсекает.

      Тотчас же царские друзья

      Священника на землю валят

      И бьют ногами до смерти.

      А царь

      Его с улыбкой вопрошает:

      – Что ж?

      Как видишь, Храм не рухнул.

      Но в ответ

      С земли встает старик-священник

      И отрубленной рукой

      Пытается стереть ужасный знак.

      И вновь его сбивают с ног,

      И вновь

      Он поднимается и тянется к стене.

      И вновь он на земле.

      И вот встает опять.

      И видит в ужасе Манассия —

      Захлопнулась минута, как ловушка,

      И он отсюда никогда не выйдет.

      И еле-еле

      Ворочая тяжелым языком

      И непослушные слова соединяя,

      Царь просит Господа Всевышнего

      Его

      Отсюда

      Выпустить…

      Но Бог его не слышит.

      А старик опять встает,

      И снова падает,

      И вот опять встает…

      И царь кричит,

      Кричит и Бога умоляет!..

      . . . . . . . . . . .

      В темнице смрадной пробуждаясь,

      Весь в крови,

      Дрожит Манассия от боли и обиды

      На Господа.

      – Велик, велик мой грех!

      Но почему же молния Твоя

      В тот миг меня не поразила? —

      Храм не рухнул,

      Солнце

      Сияло в безразличной вышине,

      И царь Манассия как победитель вышел

      Из наглой брани с Господом небес!

      О горе!

      – Почему меня

      Земля, разверзнувшись, не поглотила,

      Когда я сыновей своих в огонь

      Кидал

      Как наилучший дар Молоху?!..

      . . . . . . . . . . .

      …В двенадцать лет

      На царство был Манассия помазан

      В том городе единственном,

      Который

      Избрал для обитания Всевышний.

      И город сей в садах благоуханных,

      И землю, источающую мед,

      И свод небесный с солнцем и луною —

      Как должное

      В бестрепетные