Княжна ведь не первая женщина в мире,

      Которая в нем пробудила желанья.

      Приученный к формулам четким,

      Он сам не впервые

      Вопросы, которые быстро и просто решают другие,

      Упрямо пред собственным ставит сознаньем.

      Над телом смиренным и бренным

      Высокий божественный дух,

      По правде сказать, наделен

      Весьма относительной властью.

      И каждому ясно,

      Который из двух

      Условия ставит душе,

      Диктует желанья и страсти.

      Бессмертного света частица

      Не в рабстве, конечно,

      Но в цепком плену.

      Ей только во сне удается

      К истокам родным прикоснуться.

      Так что же с ней будет,

      Когда воедино два тела сольются,

      А души, чужие друг другу,

      Не смогут составить одну?..

      . . . . . . . . . . .

      . . . . . . . . . . .

      Сирень распускается.

      В царство сирени

      Арбат превращается каждой весной…

      Но воздух пропитан тревогой,

      Всё явственней пахнет войной,

      Всё громче царей проклинают,

      И с каждой минутою тает

      Надежда избегнуть крушенья.

      Безумное слово Антанта

      В сознанье вошло и в язык.

      Звенит, словно имя сирены,

      В пучину манящей.

      А Революция

      Слышится чаще и чаще.

      Неотвратима она,

      Как нацеленный штык.

      – От лютого зверя по кличке народ

      Одна лишь война нас теперь и спасет!

      – Ну полно! Им надо навстречу пойти —

      И нечего будет бояться.

      – Простите-простите!

      Не зря же всемирное братство

      Они учредили!

      Их цели вполне откровенны.

      Грозят ниспровергнуть основы вселенной.

      Хотят все различья стереть

      Между ними и нами,

      Над всею землей водрузить

      Свое красное знамя!

      И съезды проводят,

      И гимны слагают,

      Друг друга товарищами величают,

      Для праздников общих находят причины —

      В честь Энгельса некоего годовщины

      От русского хама немецкому хаму

      В торжественном слоге

      Летят телеграммы!

      А вы говорите – чего тут бояться?

      Да лучше погибнуть,

      Чем с ними сравняться!

      . . . . . . . . . . .

      Контора дворецкого —

      Сразу у главного входа…

      Доносится голос его в приоткрытую дверь:

      – Так прямо сказала,

      Что в августе этого года?

      О Боже! Она же святая!

      Попробуй-ка ей не поверь!

      (– Илья Тимофеич с живыми святыми спознался!

      Он в эти материи