Пригнулась Дуняша —

      Стоит и не дышит,

      А стены избы, и стропила, и крыша

      Вокруг нее вдруг

      Ходуном заходили

      И тысячью голосов завопили:

      – Андрея Гаврилина братья родные

      Убили! Убили! Убили!

      Не рухнула наземь небесная высь,

      И все по делам по своим разбрелись.

      Но жить, как мы жили,

      Мы больше не сможем,

      И с нас эта кровь

      Будет взыскана тоже.

      Мы все тут виновны, что братья родные

      Убили Андрея! Убили! Убили!

      . . . . . . . . . . .

      . . . . . . . . . . .

      – Ну что ты ревешь? —

      Увещает Матрона Дуняшу. —

      На братней крови и стоит

      Земное страдание наше.

      Вот август настанет – и грянет война,

      Какой не бывало вовеки,

      Натешится злоба людская сполна,

      Аж кровью окрасятся реки.

      И все, что казалось нам вечным, – падет!

      И больше не будет ни слуг, ни господ!..

      Что, кончила плакать? Очнулась?

      Сильнее всего тебя это коснулось!

      Но Дуня в ответ зарыдала опять:

      – Такую невесту нашла ему мать!

      Княжна и красавица!

      Господи Боже!

      Бежать мне оттуда, бежать!

      Матрона вздохнула, слегка помолчала,

      Да как расхохочется звонко:

      – Так вот с чем к нам Дуня Носкова примчалась —

      На свадьбу господскую звать!

      А я-то решила —

      Заради больного мальчонки.

      Ну вот что – скажи,

      Чтоб мальчонку везли поскорей,

      А свадьбу Матрона играть не велела!

      – Ну что ты смеешься над бедною Дуней своей?

      Ведь я умираю,

      Хоть ты бы меня пожалела.

      – Слепая Матрона жалеет слепых!

      Ты зрячая.

      Посланный Богом жених

      Твой Жданов.

      Так дай ему время

      Тебя разглядеть за преградами всеми,

      Которые злоба людская меж вами

      Одну за другой громоздила веками.

      . . . . . . . . . . .

      Старуха Наталья ее провожает

      До самых ворот.

      – Ну совсем городская!

      И ручка-то мягкая стала какая!

      А мать говорила – кастрюли ты чистишь…

      – Меня теперь учат господскую пищу

      Готовить, – Дуняша, смутясь, отвечает. —

      И руки приходится строго блюсти.

      …Недолгую гостью перекрестив,

      Наталья, как будто во сне, посмотрела

      На черные, в трещинах руки свои…

      …Из персти земной было создано тело,

      И станет землею – мы все ей сродни…

      И снова проплыло в сознании сонном —

      Вот, плод ее чрева, дочурка Матрона

      Живет, не касаясь земли,

      Живет, словно в царстве Субботы,

      И нежные ручки не знают

      Ни черной, ни белой работы…