Она не припомнит счастливей деньков!

      Оса золотая беззлобно кружится,

      А люди подходят и пробуют мед,

      Дуняша глядит, как светлеют их лица,

      И грезится ей, что царевич ее

      Вот-вот подойдет, чтобы меду напиться.

      А вечером батя, не веря глазам,

      Считает рубли и бочата пустые.

      За целую жизнь ему так не везло!

      – Наверное, дело в тебе, Евдокия!

      И лучшего меду они сберегли,

      Бочонок нарядный нарочно купили

      И тем господам подарить понесли,

      Которые Вареньку так полюбили.

      Подходят и видят – карета стоит,

      Такая, что и во сне не приснится.

      И барыня вышла – в карету садится, —

      И перья на шляпе, и вся-то она

      Сверкает, как райская птица.

      И двинулись кони – ну прямо на них!

      В испуге они отскочили.

      Невольно

      Отец за плечо ее сильно схватил —

      Аж брызнули слезы, как больно!

      И тут он такие слова проронил,

      Что сделалось страшно Дуняше:

      – Другой, видно, Бог этих бар сотворил,

      И нашего Бога постарше.

      . . . . . . . . . . .

      …Туда – ни за что.

      Только сами собой

      В Арбатскую сторону движутся ноги.

      – Там столько церквей!

      Добреду до любой,

      Взойду на крыльцо и посплю на пороге.

      Но чувствует – за руку кто-то ее

      Легчайшим касанием ласковым тронул,

      И голос, который с другим не сравнишь,

      Не спутаешь, – голос родимый Матроны

      Сказал:

      – Поспеши до закрытья ворот.

      Уж место готово. Тебя оно ждет.

      . . . . . . . . . . .

      Дворецкий руками всплеснул в изумленьи:

      – Сестрица Варварина?

      Вот так везенье!

      А наша кухарка для черных работ

      Вот прямо сейчас попросила расчет.

      . . . . . . . . . . .

      – Матронушка, милая,

      Я – как в раю.

      Я Божию вижу любовь и твою

      Воочью.

      Как перышко эта работа

      Для нас деревенских.

      Сказал бы мне кто-то,

      Что буду я жить, как живу я сегодня, —

      Как в Граде Небесном

      Средь храмов Господних!

      Из дома направо – стоит Афанасий!

      Налево – в листве утопающий Власий!

      Никола, что в Плотниках,

      Что на Песках!

      И тут же – Песковский красуется Спас!

      Николоявленский под сению лип,

      Козьма-Дамиан и Апостол Филипп!

      Поднимется Дуня ранехонько утром,

      Начистит до блеска хозяйскую утварь —

      И в храм с посветлевшим от счастья лицом

      Идет, словно дочка на встречу с Отцом.

      . . . . . . . . . . .

      Вот как-то со всею прислугой за стол

      На кухне под вечер Дуняша садится.

      Тут дверь отворилась —

      И что тут пошло!

      Все с мест повскакали, давай суетиться:

      – Владимир Иваныч, да вы