В воде пусть тебя охраняет Вару́на,

      А в воздухе – ветер, смеющийся юно!

      Дитя мне пославший, подобное чуду, –

      Отец пусть тебя охраняет повсюду!

      Да будут с тобою дружны все дороги,

      Все ветры, все стороны света, все боги!

      Да будет тебе от бессмертных участье

      В разлуках и встречах, в несчастье и в счастье!

      Одетого в панцирь, тоскуя о сыне,

      Найду я тебя и на дальней чужбине.

      Бог Солнца, твой славный отец быстроокий,

      Увидит тебя и в шумящем потоке.

      Сыночек, пред женщиной благоговею,

      Что матерью станет приемной твоею!

      Да будут на благо тебе, как в сосуде,

      Хранить молоко ее круглые груди!

      Какой же чудесной вкусит благодати,

      Кто матерью станет такого дитяти,

      Что Солнцу подобно, источнику света,

      С глазами, как лотос, медвяного цвета, –

      С огромными, словно планеты, глазами,

      С прекрасными вьющимися волосами,

      С лицом мудреца, благородным и гордым,

      С серьгами чудесными, с панцирем твердым.

      Сынок мой, да будет судьба благодатна

      Родных, замечающих, как ты невнятно

      И мило слова произносишь впервые,

      На ножки становишься, мне дорогие,

      И тянешь ручонки к веселым обновам,

      Измазанный пылью и соком плодовым!

      Как сладко, сыночек, любовному взору

      Увидеть тебя в твою юную пору,

      Когда ты предстанешь, отвагой пылая,

      Как лев молодой, чей приют – Гималаи!»

      Познала царевна печаль и кручину,

      В шумящий поток опуская корзину,

      И с сердцем, стесненным тоскою стенаний,

      Домой воротилась, несчастная, с няней.

      А эта корзина, жилище дитяти,

      Сначала попала в реку Чарманвáти,

      Оттуда – в Ямуну, где блещет долина,

      Оттуда – по Ганге пустилась корзина,

      Где берег бежал то полого, то круто,

      И к Чáмпе приблизилась, к племени Су́та.

      Чудесные серьги и панцирь отборный,

      Из амриты созданные жизнетворной,

      В живых сохраняли младенца в корзине –

      На глади спокойной и в бурной стремнине…

      Теперь к Адхирáтхе направится слово.

      Возничий и друг Дхритараштры слепого,

      Стоял он тогда над водою речною

      С прелестной своей, но бездетной женою.

      Мечтала о мальчике Рáдха, но тщетно:

      Шли годы, – она оставалась бездетна…

      Глядит, – с амулетами, ручкой резною,

      Корзина уносится быстрой волною.

      И вот, любопытная, просит: возничий

      Пускай не упустит нежданной добычи.

      Поймал он корзину, открыл, – и спросонок

      Ему улыбнулся чудесный ребенок,

      Сиявший, как солнце над золотом пашен,

      И в панцирь одет, и серьгами украшен.

      Пришли