Не страшась приключиться вторично,

      мы покажемся в этом лесу

      хромосомном, от нас не отличном —

      с чёрной дырочкой в каждом глазу.

      Кто щебечет про нас, кроме этих —

      неудобных на двух языках?

      Чьи пернатые руки в умерших

      ищут слово для нас, кукушат?

      С лошадиного света наскоком

      кто бежит здесь по нам босиком,

      раздавая, как милость, по крохам

      вслед за ним прилетающий дом?

      Из-под клюва сирени мальками —

      он идёт и четыре гвоздя

      то ли крыльями, то ли руками

      открывают у страха глаза.

      (2011)

      Как будто расступается вода —

      напоминая нам о тёмной жажде,

      надёжнейши упрятанной сюда,

      в её нутро, которое бумажно

      распахано и вычерпнуто в дым,

      чтоб некий мальчик подымал завесу,

      держа в руке надёжный свой сим-сим —

      Да что вода? – он отступает к лесу,

      как будто отступается река —

      Бог отодвинет небо перед нами,

      и будет наблюдать издалека,

      как бабочка играет с синяками

      в сомнение о том, что он сюда

      склоняется, на корточки садится,

      живёт как мы, что жажда так сильна,

      что водопой приходит [с] рук напиться.

      (2011)

      вот брошен я в свою страну

      наброшены собаки – стай

      спастись удастся никому

      в солёной горсти в горекрай

      вот сброшенный смотрю на свет

      куда которым я лечу

      и чунями по мне вослед

      идёт которому врачу

      он синеглазый идиот

      идёт и видит полный враг

      собачий тает лай в ответ

      и заполняет свет овраг

      за эту дряхлую страну

      ответь мой местный идиот

      искусственно дыханье здесь

      и снег летит поручно в рот

      закладывай мои слова

      сердечным средством под язык

      я здесь по левому неправ

      страна фартовая Кирдык

      полуслепой февральских смех

      переходящий